Сердце Черной Пустоши. Книга 3

– Я, – забормотала я, – мне право, очень жаль. И я могу понять вашу верную кормилицу… Но все же целебное заклинание такое легкое, что справится и ребенок. Я обещаю, я даю гарантию, что она не заметит вмешательства с моей стороны… И ей сразу станет лучше! А через месяц и думать забудет о своем недуге!

– Ах, как вы невообразимо добры, – проговорила моя гостья гнусавым от слез голосом. – Ах, ну почему бы нам не встретиться хоть бы вчера… А сегодня… Слишком поздно! Слишком поздно.

Мы снова переглянулись с мистрис Дежу.

– Дорогая графиня, – позвала я мягко. – Может, вы просто расскажете нам, что в письме.

От моих слов гостья дернулась, словно я ее ударила, а пальцы, в которых зажат край листка со сгибами после "голубиной" формы, сжали его так яростно, словно хотят превратить в пыль. Я не успела как следует удивиться, когда графиня заговорила, и на этот раз говорила быстро, без прерываний на рыдания, правда, слабым и жалобным голосом.

– Письмо прислал управляющий, – сказала она с нажимом, словно хотела убедить в этом нас с мистрис Дежу. – Он пишет, что моя несчастная Сара прибегла к услугам темного колдуна… Тот что-то наплел старушке о природной магии, заверил, что она никакого отношения не имеет к всеобщей, шарлатанской, так он сказал… Бедная наивная Сара доверилась ему. Он что-то сделал и ушел. Саре стало легче сразу, управляющий пишет, что все утро она ходила вокруг дома и восторгалась красками, о которых успела забыть… Пока не почувствовала себя дурно… У нее закружилась голова, она упала, и другим слугам пришлось перенести ее в дом. Сейчас она лежит с кровавой повязкой на глазах, стонет и никого не узнает. Ах, моя бедная верная Сара! Я не переживу, если потеряю мою добрую кормилицу, не переживу, ваша светлость, не переживу…

Графиня продолжала причитать, когда я вскочила на ноги. Что-то показалось несуразным в рассказе гостьи и неприятно царапнуло изнутри. Затем пронеслась мысль, что столь подробный рассказ леди де Моро нипочем не уместился бы на небольшом клочке бумаги. Но я решила, что всему виной привычка графини сыпать словами. Должно быть, управляющий изложил все в двух-трех предложениях, а излишне чувствительная и опечаленная графиня растянула на целый рассказ.

– Прошу вас, дорогая графиня, подождите совсем немного, – пробормотала я, – Мистрис Дежу, заварите пока гостье успокаивающий отвар из тех, что я привезла с собой из Пустоши, раз уж леди де Моро не приемлет капли. Графиня, я мигом приведу себя в порядок, и мы тут же отправимся к вашей Саре. Я только захвачу свой фолиант. Симптомы, которые описал ваш управляющий, очень тревожны.

Графиня вскочила следом за мной, как ошпаренная.

– Как? – воскликнула она. – Вы поможете мне? Вы отправитесь со мной к моей больной… Саре?

– Ну конечно, – заверила я гостью. – Разве могло быть иначе! Вашу кормилицу следует немедленно осмотреть… Думаю, стоит позвать лекаря, но если дело в чужеродной магии, я справлюсь сама. Уверена, ваша Сара не будет возражать. А когда сниму заклинание темного колдуна, наложу целебное заклятие для лечения катаракты. Уверена, ваша Сара ничего не заметит, и совсем скоро будет здоровой. Но все же нам стоит поспешить.

– Вы… мы, – замялась графиня. – Мы поедем… Сейчас?

Я замерла возле двери и оглянулась.

– Конечно, – пробормотала я. – Не стоит тянуть, графиня. Промедление грозит лишними страданиями вашей дорогой кормилице.

Леди де Моро встала и нервно скомкала верхнюю юбку.

– Да, но раз вы говорите, что все не так серьезно, я бы могла подождать, пока вы смените платье, – проговорила она с изумленным видом, словно не ожидала, что вызовусь помочь, или это произойдет так скоро. – Не принесет ли мне ваша экономка лист бумаги? Я пошлю голубя к управляющему, что мы уже едем.

Мистрис Дежу присела и скрылась за дверью, я же последовала ее примеру.

Оказавшись в покоях, я первым делом извлекла из дорожного сундука фолиант с целебными заклинаниями, возблагодарив светлую богиню за то, что вразумила меня прихватить его с собой, несмотря на спешку.

Окинув себя взглядом в зеркале, поморщилась. Платье, по-домашнему уютное, все же слишком простое для выхода из дома. Но поскольку каждая минута промедления – это минута страданий несчастной престарелой кормилицы графини, мысли о том, чтобы сменить туалет даже не допустила.

Вместо этого сдернула с вешалки черный шелковый плащ, который горничная успела извлечь из моего багажа и даже выгладить. Быстро набросив на плечи, завязала под подбородком. Помня о том, что не встречала на улицах Риверграда леди без шляпки или чепца, достала из коробки небольшую круглую шляпку с вуалью, и прикрепив шпильками к прическе, напустила вуаль на глаза. Сразу почувствовала себя свободнее, как бывало, когда шла к обители Ане Ахебак закутанной в плащ и в маске.

– К сожалению, здесь не принято ходить по улицам в маске, – пробормотала я, выходя из комнаты. – Но, к счастью, меня здесь не знают, и поэтому можно не опасаться слухов, что принцесса Черной Пустоши, которая в немилости у повелителя разгуливает по улицам Риверграда в домашнем наряде…