Сердце Дракона. Финал целиком. Цикл завершен

Пустынник вздохнул в последний раз и обмяк, замерев уже навсегда.

— Ты умер достойно, — тихо прошептал в ответ Хаджар и опустил веки павшего товарища.

И, видят Вечерние Звезды, это движение далось ему тяжелее всех тех нескончаемых часов сечи, что лежали теперь за их… его спиной.

— Вы двое, — не оборачиваясь, понятия не имея даже кому отдает приказ, скомандовал Хаджар. — Отнесите его тело к расположению.

Двое пустынников, выйдя из общих рядов, подняли на щит тело павшего командира.

— Сопроводите их, — снова не оборачиваясь, отдал второй приказ Хаджар.

Часть их отряда отделилась и развернулась в обратном направлении. Хаджар же не сводил взгляда с улицы, вьющейся змейкой впереди.

В этот момент он старался ни о чем не думать. Ни о чем, кроме того, что вперед враг, а значит не время убирать клинок в ножны.

Время рубить и сечь.

И они рубили и секли.

Кровь ручьями текла по их броне, мечам и щитам. Тела падали под их ноги, а крики наполняли уши, но Хаджар этого не замечал. Он лишь поднимал меч и опускал, чтобы затем поднять снова.

Хельмер тоже молчал. Вместо демона говорили его кинжалы. И что за славный рассказ они поведали духу ушедшего пустынника. Что за прекрасную тризну спели они на рвущихся струнах душ богов, если у тех они действительно были — души.

Но Хаджару этого было мало.

Было мало даже тогда, когда они ворвались на центральную площадь, где осталось лишь несколько десятков израненных, уставших, едва живых тяжелых пехотинцев вместе с их предводителем.

Закованный в измятые латы, с двуручным мечом в руках, Парис все еще стоял на ногах, но было видно, что это дается ему с таким трудом, что хватит последнего дуновения, даже не удара, и тот упадет.

Но дуновения не было.

Как и удара.

Все застыло.

Замерло.

Хаджар, отделившись от его людей, вышел вперед. Он спокойно шагал, не обращая внимания на то, что перед ним находились солдаты противника. Но никто из них не смел даже дернуться в сторону генерала.

Они расступались подобному тому, как мелкие зверьки расступаются перед величественным тигром, неспешно шагающим к водопою.

Хаджар, миновав ряды богов, подошел к своим солдатам и благодарно им кивнул, после чего подпел Париса, всем весом опустившегося на плечо товарища.

— Ты успел, друг мой, — прохрипел Динос.

— Да.

— А где Шакх? — огляделся, сквозь пелену, Парис. — По донесениям, вы… вместе штурмовали… стену.

Хаджар вздохнул и твердо ответил:

— Шакх, Пустынный Мираж, закончил свой бой и теперь Вечерние Звезды проводят его к дому праотцев.

Парис вздрогнул и промолчал.

— Сам стоять сможешь?

— Смогу, генерал.

Хаджар отпустил товарища и вышел вперед. Там, в прямом смысле этих слов, на груде из тел тяжелых пехотинцев, сидел гигант.

Куда больше того, с которым Хаджар бился на стене. Этот… это существо обладало ростом в метр двадцать, с руками, больше похожими, из-за толщины, на корабельные канаты, длинными волосами, затянутыми в конский хвост и глазами, лишенными радужки.

Полуобнаженный, с бронзовым торсом, покрытым кровью от собственных, неглубоких ран и чужой кровью, он держал в руках что-то среднее между веслом и двуручным, широким мечом.

Изначальный бог.

— Ты знаешь, генерал, — прогремел его голос, напоминающий шум речного прибоя, бьющегося о берег. — Мне это даже нравится.

Он взмахнул мечом и отрубил голову одного из солдат, находящегося в куче под ним. Тот еще стонал.

— Эти новые ощущения, — изначальный шумно втянул воздух. — боль, кровь, чужие жизни, которые обрывается на кончиках моих пальцев… Не знаю, как остальные мои собратья, но я благодарен тебе за это. Клянусь вечностью, я еще не видел Парада Демонов лучше.

Хаджар вышел вперед и отставил меч в сторону.

— Молчишь? — сверкнули «глаза» изначального. — Ничего мне не скажешь, генерал?

Хаджар посмотрел на тела под телом бога и перед его внутренним взором пролетели образы Шакха и Азреи. А еще всех тех, чья лица он видел среди рядов солдат, штурмующих крепость Изумрудного Города.

Всех тех, кто больше уже не вернется домой.

— Я скажу тебе, создание, — тихо произнес Хаджар. — Что сперва заберу твои руки, потом ноги, а когда ты будешь валяться в собственных крови, мочи и дерьме, то я спрошу тебя еще раз — нравится ли тебе.

Бог засмеялся и оттолкнулся от груды тел. Он взмыл на добрых три метра и метеором обрушился на Хаджара. Его меч двигался со скоростью, с которой не у каждого сможет сабля. Но даже так, выбив каменную крошку и располосовав бруссчатку на площади, бог не смог задеть даже края одежд Хаджара.

Тот стоял в метре от того места, куда пришелся удар.

— Прыткий, да⁈

Бог рванул вперед с прытью молодого олени и ударил мечом наотмашь. От силы удара, простой физической силы, по рядам стоявших вокруг солдат Лунной и Изумрудных армий прошла волна ветра, но вновь удар бога не достиг своей цели.

Хаджар снова оказался в другой стороне. Он легко сжимал отставленный в сторону меч, а его взгляд не сходил с фигуры бога.