Сердце двушки

Несколько секунд Родион смотрел на Штопочку. Ему захотелось наклониться и коснуться губами ее щеки, но рядом торчал Делибаш. Родион стремительно повернулся и вышел, с удивлением обнаружив Делибаша впереди себя. Движения Родиона были быстрыми и резкими, а движения Делибаша плавными. И все равно почему-то Делибаш обгонял Родиона. Он словно обтекал его, проделывая это естественно и без усилий.

С первого этажа доносились возбужденные голоса. Охрана, как видно, очнулась раньше медсестры, поскольку и зомбирована была раньше. Где-то на улице уже выла полицейская сирена. Избегая нежелательных встреч, Родион и Делибаш покинули больницу через окно второго этажа. Родион оценил, как Делибаш прыгал с высоты – легко, продуманно и без всякого напряжения. Рывок окна на себя, прыжок, приземление, кувырок вперед – и вот он уже на ногах, готовый, если потребуется, к бою.

– На камерах ничего лишнего не будет? Не засветимся? – спросил Родион, когда они шли через автостоянку к трансформаторной будке.

– На камерах будут добрые детские мультики. Такие моменты ведьмы Белдо обычно предусматривают, – ответил Делибаш и вопросительно взглянул на него.

Родион понял, что означал этот взгляд. Его спрашивали, когда он собирается выполнять обещанное Гаю. Или не собирается? Родион не чувствовал себя обязанным ведьмарям, но протечки из болота касались всех. Когда в борту корабля пробоина и туда хлещет забортная вода – так ли важно, кто эту пробоину сделал. Если корабль утонет – утонут все.

– Мне нужно время на подготовку, – сказал Родион. – И с ребятами поговорить, которых я беру с собой. Вдруг кто откажет. Мало ли.

– Сколько времени?

– Хотя бы пару дней. Послезавтра утром жди меня в Копытове. Захвати у Гая все схемы тоннелей, какие у него есть.

– Я возьму еще у Секача, – подумав, сказал Делибаш. – У Секача все по науке: углы спусков, промеры. Где встречаемся?

– В Копытове. Знаешь электроподстанцию у лесопилки, которая «Не влезать! Убьет!»?

Делибаш кивнул:

– А, где череп с костями? Всякий раз я жду искр и удара тока. Значит, послезавтра утром? Отлично… Кстати, навести днем девушку… Ну, когда тут все уляжется!

– Без тебя разберусь! – сказал Родион.

Делибаш сдул со лба челку. Уже у самых дверей, вставляя в глаз стеклышко прыгуна, он вдруг спросил:

– Знаешь, почему с тобой отправили именно меня? В наказание за то, что я не уничтожил гиел. А вот почему я их не пристрелил? Ну, самца – понятно: не успел. Но самку-то легко мог не обухом ударить. И щенков мог бы не сгребать в мешок, а как-то проще все решить… И Гай, конечно, это понял. – Делибаш махнул рукой и замолчал.

Родион внимательно посмотрел на него.

– И почему же ты их не убил? – спросил он.

Делибаш пожал плечами:

– Сам не пойму, – сказал он.

– Зато в Штопочку выстрелить смог… Я тебя не простил! И ничего не забыл.

Делибаш кивнул.

– Я в курсе. Не думай, что я тебя задабриваю. У шныров лучший ты. У ведьмарей лучший я. А двух лучших быть не может. Кому-то придется уйти, – ответил он и сделал шаг в стену.

Нарисованная дверь № 421 проглотила его. Родион же повернулся и пошел к больнице. Он чувствовал, что не может сейчас уйти отсюда. Просто не может, и все. Собирался отыскать Лехура и узнать у него про Штопочку. Ну а дальше? А дальше как сложится. Планов он не строил. Строить планы – смешить небеса.

Глава двадцать третья. «Дер Глюк»

Лорд Честерфилд, беллетрист и большой остряк, в 1737 г. предложил такую немилосердную концепцию чести: «Человек чести тот, который не устает безапелляционно заявлять, что он таковым является, и готов перерезать глотку любому, кто решится оспаривать это…»

Дуэль. Всемирная история

В тот день, когда Родион бродил в переулках у «Третьяковской», Наста вскочила на ноги в пять утра. Ее переполняла жажда деятельности. Гамов мирно спал рядом, похожий на того американского сурка, который сообщает о приходе весны. Но пока что была осень, и сурок просыпаться не собирался. Наста пару раз толкнула Гамова локтем, после чего начала искать, чем бы заняться.

Для пробежки было еще рано. На улице ветрено и стыло. Аль, давно уже проснувшийся, пристально смотрел на нее из своего угла. Наста предпочла к нему не приближаться. Съела яичницу. Попыталась от нечего делать принести Гамову кофе в постель. Гамов спрятался с головой под одеяло. Наста, огорчившись, выплеснула горячий кофе в горшок с орхидеями и отправилась бродить по коттеджу. Поднялась на третий этаж в библиотеку – и внезапно увидела, что светодиод над дверью, ведущей на крышу, горит зеленым, а не красным. Это означало, что дверь разблокирована.