Сердце Эрии

Однажды волчонок проследил за одним мясником: высокий, сухой и морщинистый, как старая древесная кора, он был заядлым курильщиком и, казалось, дышал дымом, даже когда в его зубах не было сигареты. Мужчина отлучался из лавки едва ли не после каждого посетителя и, прижимаясь спиной к стене у черного выхода, не замечая ничего вокруг, пускал изо рта едкие облака. Воспользовавшись одним из таких моментов, Йору пробрался в лавку, стащил с прилавка тяжелую баранью ногу, с треть самого волчонка, но не успел преодолеть с ней и половину обратного пути. Колокольчик над входной дверью звякнул, и на пороге растерянно замерла сгорбленная старушка. Следом скрипнула задняя дверь: мясник вернулся в лавку. Перепугавшись до сокрушительного грохота крови в ушах, Йору бросил свою добычу и со всех лап бросился вон, чуть не сбив женщину с ног.

К счастью, тогда о тамиру в городе никто не заговорил – наверное, старушка решила, что ей померещилось. Но больше на подобные авантюры Йору не решался.

Волчонку оставалось лишь питаться протухшими отходами, которые люди сваливали в мешках на задних дворах. Его бока ввалились, облезший хвост вяло волочился по земле; теперь Йору боялся, что выдаст его вовсе не свет клейма, а слишком громкое урчание в животе.

В тот день он прятался в разбитых и сгнивших деревянных ящиках, грудившихся между покосившимися двухэтажными домами: многие окна тут были заколочены, в воздухе висел тяжелый запах старости и увядания, а крыс в подвалах водилось так много, что их писк разносился по округе, стоило утихнуть завываниям ветра. Иногда Йору даже удавалось изловить и придушить одну из них, но крысиное мясо не удовлетворяло голод надолго.

Заслышав мерный цокот тонких каблуков, волчонок попятился, глубже заползая под ящики.

Из-за угла неспешно вышла женщина. Йору не увидел ее лица – треснутые доски сужали обзор до холодной мостовой, залитой светом заходящего солнца, – но разглядел черные туфли и полу бордового плаща. Расшитая золотом ткань стелилась по пыльной дороге, но при этом сохраняла первозданную чистоту, даже когда ее уголок угодил в темную застоявшуюся лужу. Йору встревоженно дернул кончиком хвоста. В незнакомке таилось нечто будоражащее, заставляющее сердце волчонка пугливо трепыхаться в костяной клети. Она казалась неестественно чужой для этого сырого, гниющего изнутри города: будто ядовитый цветок, пробившийся сквозь брусчатку, – стоит сорвать его лепесток, и могучие корни сровняют стены Лаарэна с землей.

Женщина вдруг остановилась на полпути – острые носы ее туфель развернулись в сторону проулка, где прятался маленький зверь. Легкий ветерок, словно заигрывая, дернул ее за бордовый подол, открывая спрятанную под ним черную юбку, и стыдливо, пока его не поймали за хвост, нырнул под ящики, неожиданно врезавшись в нос волчонка.

Шерсть на загривке встала дыбом. От страха волчонок забыл, как дышать.

На незнакомке было еще одно одеяние: ее с головы до ног окутывала вуаль – тянущаяся нескончаемо длинным шлейфом по мостовой, незримая ни для человеческого, ни для звериного глаза, сотканная из приторного запаха чужой крови. Этот шлейф казался бурлящей под ногами женщины рекой, в которой утонули сотни несчастных душ.

Неужели это и есть Саит?

Неужели она пришла, чтобы увести волчонка с собой? Теперь, когда он не желал ее объятий?

Будто подслушав его мысли, женщина отвернулась и продолжила свой путь. Каблуки застучали, удаляясь.

Йору выбрался из ящиков и, поддавшись любопытству, выглянул из-за угла. Женщина вошла в лавку, и звонкий колокольчик приветственно пропел над ее головой.

Волчонок удивленно вскинул уши. Он не видел, чтобы люди заходили в эту лавку, и думал, что она давно заброшена, как соседние: маленький зверь никогда не слышал шагов за тяжелой дверью с облупившейся темно-зеленой краской и не наблюдал никакой жизни сквозь засаленные мутные стекла.

– Тамиру! – вдруг раздался хриплый возглас.

Йору испуганно подпрыгнул на месте и поджал хвост. За его спиной стояли двое мужчин, а за ними прятался мальчишка.

– Я же говорил, что здесь прячется тамиру! – воскликнул он и передразнил: – А вы мне: «Ты все выдумываешь, Лой. Сколько уже можно врать, Лой». Теперь вы видите, что я не вру?!

– Заткнись, Лой, – раздраженно бросил один из мужчин.

Не сводя взгляда с волчонка, он демонстративно, будто разминаясь, покрутил рукой, в которой сжимал увесистую палку, и уверенно шагнул вперед. Йору испуганно отпрянул и тут же бросился назад в проулок. Он успел хорошо выучить этот город и уже мысленно проложил путь к спасению: прямо через проулок на соседнюю улицу, свернуть за пекарней, в которой продавались лишь черствые буханки, и без остановки бежать вверх по дороге, пока она не упрется в каменную стену, где за полуразрушенным колодцем притаилась маленькая сквозная трещина – как раз волчонку протиснуться.

Но он даже не успел покинуть проулок.