Сердце Эрии

Вскоре Йору задремал и проснулся спустя час от тихого щелчка в дверном замке. Волчонок незаметно выглянул из-под одеяла. Маретта устало потянулась. Не замечая ночного гостя, она сбросила на пол длинное бордовое хаори, села на круглый пуф перед резным трюмо и с нескрываемым облегчением расстегнула серебряную цепочку на шее. Колье с алыми бутонами чертополоха мягко скользнуло в руку женщины, и из горла Йору неожиданно вырвался испуганный писк. Тонкие ножки пуфа скрипнули по паркету – Маретта вскочила.

Схватив за уголок одеяла, она резко сдернула его с кровати. Йору испуганно поджал хвост.

Маретта была другой.

Прежде черные блестящие локоны теперь поседели, темно-голубые глаза выцвели и будто подернулись серой вуалью, кожа побледнела; изменился даже запах – он стал морозным, затхлым, словно Йору оказался заперт в сыром подвале.

– Не бойся, – ласково произнесла Маретта. Ее голос, к радости волчонка, остался неизменным: все такой же мелодичный и нежный. – Это я. Не бойся. Ну же…

Она осторожно вытянула руку, избегая резких движений, чтобы еще сильнее не напугать Йору. Он попятился, но вскоре его задняя лапа зависла над пустотой: дальше отступать было некуда, лишь кубарем скатиться на пол да забиться под кровать – выхода из запертой комнаты маленький зверь не знал. Но отчего-то ему не хотелось его даже искать.

Йору опасливо потянул носом в сторону ее руки и, набравшись храбрости, уткнулся в нее лбом. Ладонь была теплой и мягкой, как прежде. Это все еще была его Маретта.

Женщина пригладила вздыбленную шерсть на спине волчонка.

– Что ты здесь делаешь, малыш? – ласково спросила она.

– Мне было страшно, – признался он.

– А сейчас тебе тоже страшно? – Женщина виновато улыбнулась.

Йору не ответил – он предпочел молчание лжи. Ему все еще было страшно, секреты Маретты пугали до дрожи в лапах – и если бы женщина обладала столь же острым слухом, что и он, то поняла бы это по бешеному биению маленького сердца. Но он не хотел, чтобы она об этом знала: ему казалось, что правда ее расстроит.

Маретта опустилась на колени перед кроватью и положила голову на скрещенные руки, не сводя с волчонка мягкого изучающего взгляда. Они долго смотрели друг на друга, будто знакомились вновь.

– Кто ты? – спросил Йору, когда его сердце успокоилось.

– Я не знаю, – пожала плечами женщина, – но думаю, что люди назвали бы меня шинда.

Йору прижал уши. Не только людских детишек темными ночами матушки и старые нянюшки пугали мрачными сказками о шинда. Старцы тамиру тоже вспоминали о тех, кто считался волчьими потомками и под молчаливым взором руин нагоняли страх на впечатлительных щенков.

Маретта игриво щелкнула растерянного волчонка по носу.

– Ты расскажешь мне о себе? – смущенно попросил он.

– О, это будет одна из самых коротких историй в твоей жизни! – усмехнулась женщина.

Она забралась на кровать, подоткнув под спину пышную подушку, набитую лебединым пухом, а вторую положила рядом с собой. Волчонок уронил голову на темно-синий шелк и, не сводя с Маретты внимательного взгляда, приготовился слушать.

– Моя мать была со Свальрока, – неспешно начала женщина. – Она никогда не рассказывала мне об отце, о том, что вынудило ее бросить привычную жизнь и бежать с острова с младенцем на руках. Она даже не могла объяснить, кто я, почему так сильно отличаюсь от людей и почему меня ранит даже самый крошечный солнечный луч. – Маретта раскрыла ладонь, показав рассекающую ее наискось тонкую линию шрама. – Все свое детство я боялась саму себя, боялась вопросов, на которые у мамы не было ответов, боялась Силы, которая кипела в моей груди, будто раскаленное масло, и с приходом новолуния набирала невообразимую мощь, прожигая меня изнутри. Успокоить ее могла лишь чужая кровь, которую мама приносила в кожаных бурдюках, пропахших вином. Не знаю, где она брала ее, – со временем я перестала задавать вопросы. Единственное, что я знала наверняка: мама любила меня. Она заботилась обо мне, чего бы ей это ни стоило, защищала от мира, пряча в старой тесной хижине. Этого мне было достаточно.

– Хижина была твоей Чащей, – вдруг перебил волчонок и виновато прижал уши. Маретта удивленно изогнула бровь, и Йору смущенно пояснил: – Безопасный дом, который нельзя покинуть, даже если его стены давят на лапы.