Сердце Эрии

Пока я, растирая кожу щеткой докрасна, отмывалась от дорожной грязи, Эспер сменил облик на менее приметный – кошачий – и выскользнул из спальни. Он очень быстро нашел покои брата в правом крыле второго этажа. Ловко прыгнув на ручку, рыжий кот отворил дверь, прокрался в комнату и запрыгнул на высокую кровать. Арий спал. Руки были сложены на животе поверх одеяла – на бледной коже отчетливо выделялись бордовые кровоподтеки от многочисленных иголок и темные синяки на запястьях, будто их связывали.

Эспер прислушался к ровному дыханию брата, и последние искры тревоги на дне его сердца погасли. Покрутившись на мягкой подушке, набитой птичьим пухом, тамиру свернулся клубком рядом с Арием и позволил вязкому сну наконец опутать свой разум.

Я стянула с ширмы сорочку: она оказалась на размер больше моего и явно на девушку повыше, отчего нелепо висела на плечах. Переодевшись, я забралась в холодную постель и неожиданно для себя ощутила щемящую тоску и одиночество, а чужая незнакомая комната будто стала шире и темнее. Страх впился в грудь и, царапая ребра, подбирался к горлу, намереваясь сжать его в удушающих тисках. Но я не позволила ему достигнуть цели. Сколько бы стен нас с Эспером ни разделяло, он все равно оставался рядом. Я потянулась к его разуму, и он принял меня с теплотой, одарив умиротворяющей нежностью.

С Эспером я никогда не была одна.

Глава 14

Латунная лампада плавно покачивалась на тонких цепочках в поднятой над головой руке. Слеза Эрии, устроенная в глубокой чаше с резными окошками, отбрасывала на фреску во мраке главного зала неровные дрожащие отблески. Роспись над лестницей изображала сошедшихся в яростной схватке драконов. Краски уже давно утратили свой блеск и выцвели – силуэт некогда белоснежного дракона теперь едва угадывался на фоне серой стены, а чешуя черного, который явно проигрывал битву и был готов рухнуть в ощетинившееся волнами море, казалась грязным затертым пятном.

Я провела рукой по хвосту – темно-серая пыль налипла на пальцы.

Внезапно за спиной раздался приглушенный стук, перемежающийся режущим слух скрежетом. Я резко обернулась. Лампада размашисто колыхнулась, зазвенели цепочки, и мягкий свет Слезы скользнул по ступенькам, на мгновение выхватив из темноты Муирна.

Дракончик неспешно взбирался по лестнице наперевес с фарфоровой пиалой, полной, как я сумела разглядеть, сочной черешни. Поднатужившись, Муирн ставил посудину на ступеньку выше, карабкался следом за ней, любовно обнимал ее лапками и вновь поднимал. Я наблюдала за его стараниями, но не спешила помогать.

Наконец добравшись до площадки, на которой лестница разделялась на две, ведущие к противоположным крыльям замка, дракончик облегченно выдохнул и манерно пригладил шерстку на груди.

– Что ты здесь делаешь? – полюбопытствовал Муирн, запрокинув голову.

Я небрежно пожала плечами:

– Я не могла уснуть. А что ты здесь делаешь?

– А где мне еще быть? Люди не выделили мне комнату, – пожаловался дракончик и недовольно добавил: – Никакого уважения. Будто я им зверушка какая-то.

Закинув в пасть несколько ягод, он не сводил с меня пытливых глаз, будто ожидая сочувствия или же каких-то дополнительных вопросов. Но я молчала: ничего не приходило на ум. Муирн продолжал сверлить меня немигающим взглядом, и я смущенно отвернулась. Взгляд упал на фреску.

– Мне кое-что непонятно… – Неожиданная мысль закралась в голову, и мне показалось, что Муирн может что-то знать. Дракончик с любопытством склонил голову, приготовившись слушать. – В библиотеке Эллора я прочитала много книг, даже какие-то очень древние летописи, и во всех текстах боги были похожи на обычных людей. У них даже не было крыльев, как у статуй в разрушенном храме Джарэма, и уж тем более их никогда не изображали драконами. Почему?

Муирн изумленно вскинул уши.

– Как ты их назвала? – не понял он.

– Драконы… – неуверенно повторила я, растерявшись.

– Драконы, – задумчиво повторил Муирн, цокнув языком, словно пробовал новое слово на вкус. – Какое интересное название, могущественное… Ха! А ты интересный человек. Как же ты тогда называешь меня? – Зверь оскалился в подобии усмешки, но, прежде чем я успела ответить, замахал лапами. – Нет, не говори! Вряд ли мне это понравится так же сильно.

Я сокрушенно выдохнула как можно громче и попыталась вернуть разговор в начальное русло:

– Так почему? Почему память об их истинном облике осталась лишь в руинах?

– Почем мне знать. – Хранитель развел лапами. – Наверное, людям так проще. Проще ненавидеть тех отцов и матерей, что похожи на них самих, в чьих лицах люди могут узреть собственные пороки.

– За что их ненавидеть? – Я бросила на Муирна удивленный взгляд, но он пристально смотрел на меня в ответ без тени лукавства и веселья.

– Они заигрались, Алесса. – Дракончик сердито стукнул хвостом по полу, но я не услышала этого звука – мое собственное имя из его уст прогремело пушечным выстрелом. – Сила Гехейна ослепила их, и боги заигрались в любящих родителей перед чужими детьми – теми, что однажды сгубили тех, кто породил их на самом деле.