Сердце Эрии

Последним, прежде чем ослепнуть от белизны тумана, я увидела, как Муирн притянул к себе брыкающегося Эспера и вспыхнувшее золотым светом кольцо криво нацарапанных рун отрезало их от всепожирающей дымки.

Глава 17

Мутные, словно затянутые бельмами глаза, зеркала взирали на меня с бесконечной усталостью. С нашей последней встречи время отнеслось к ним безжалостно: его прикосновение оставило на посеребренных рамах черный след, искусную резьбу надгрызли трещины, и лишь золото все еще пыталось сиять под слоем похожей на пепел пыли. Одно зеркало, будто хромая старуха, припало на надломленную ножку и облокотилось на своего соседа. Тишина пушистой шалью стелилась сквозь лабиринт, и впервые я не ощущала страха, оказавшись в его узких коридорах. Это место больше не стремилось меня поглотить, а Тьма, что когда-то скалилась за спиной, теперь мягко льнула к моим плечам и согревала шею своим дыханием, будто пытаясь спрятать в своих объятиях.

Но от кого?

Преодолевая звон в ушах, я уперлась руками в черный, покрытый сажей пол и с трудом села – ноги отказывались подчиняться.

– Мне жаль, что ты не успела сбежать, – вдруг раздался тихий голос, будто ветер, проникший сквозь трещину в старой раме. – Я старался идти медленно, но не мог остановить волков, что склонили перед ней головы.

Не оборачиваясь, я нашла Призрака в отражении подернутого пеленой зеркала: его лицо расплывалось, но я заметила, как поникла его голова и согнулась спина под тяжестью бремени. Мне стало его жаль.

– Я даже лишил ее Слова, освободив душу, которая того не заслуживала… – Шинда повернул голову, и рядом с ним возникла невысокая хрупкая фигурка. Силуэт девочки дрожал, исчезал и появлялся вновь, словно изображение на застрявшей в кинетоскопе пленке. Призрак вдруг тоже исчез, а когда вновь появился, то оказался в нескольких дюймах, у самого моего плеча. – Но оказалось, что эта Сила ей больше не нужна. Зачем ей Слово, когда ее руки полны Тьмы?

Он умолк, но мое ухо еще покалывало от морозного дыхания.

Призрак вытянул руку из-за моей спины: с бледных тонких пальцев свисала серая лента, оторванная от чьего-то подола. Я вновь взглянула в зеркало на дрожащий силуэт девочки – у нее были такие же белоснежные, развевающиеся на несуществующем ветру волосы. Вдруг что-то хлюпнуло и гулко разбилось о стеклянный пол. Я вздрогнула. Лента в руке шинда пропиталась густой кровью, которая медленно стекала, отравляя меня металлическими запахами. Зеркало передо мной со звоном треснуло – и девочка исчезла.

Проглотив испуганный крик, я отпрянула, попыталась отползти, но незримые тугие путы привязали мои ноги к месту, а широко распахнутые глаза оказались прикованы к лицу Призрака – спокойному, не искаженному злостью или хищной улыбкой.

– Я пытался бороться с ней, – опустив голову, продолжал говорить шинда. Его холодная ладонь мягко коснулась моей онемевшей лодыжки, и ее неожиданно пронзила колкая боль. Я пискнула, но, к своему удивлению, тут же подтянула под себя вновь послушную ногу. Призрак тем временем прижал руку ко второй, бормоча: – Я пытался закрыться от ее приказов, но они звучали так громко и проникали отовсюду, что я услышал бы их, даже проткнув собственные уши спицами… Поэтому я спрятался от нее там, куда она не сможет попасть, куда не сможет последовать в одиночку за прирученными Бездонными. А теперь я сам не могу себя отыскать и не знаю, стоит ли. Ведь здесь так спокойно и тихо…

Он поднял на меня блестящие от застывших слез глаза и медленно, опасливо потянулся к моему лицу:

– Если ты хочешь от нее сбежать, я спрячу тебя. Здесь. Со мной. В безопасности.

Я стремительно вскочила на ноги, прежде чем Призрак успел коснуться моей щеки, и врезалась спиной в надтреснутое зеркало. Мутная гладь хрустнула под моими пальцами, и их тут же сковал проникший в брешь ветер. И вдруг опора за моей спиной рассыпалась острыми осколками, и под их мелодичный звон я рухнула вниз.

Хрупкий сон раскололся под натиском желтого дрожащего света, который болезненно оцарапал глаза. Но, даже вырвавшись из тугих пут морока, я все еще слышала глухой хруст стекла. Этот навязчивый непрекращающийся звук путал мои мысли, заглушал их тихие отголоски и даже внутренний голос Эспера – тягучая тишина на месте его души заливала уши расплавленным воском и безгранично пугала.

А еще пугала Тьма, затопившая узкий, не шире двух шагов, каменный бассейн. Я лежала у его края – тело окоченело от холода – и наблюдала за копошащимся на дне черным дымом: хруст, что преследовал меня с момента пробуждения, на самом деле рождался в его утробе, словно он неспешно перемалывал чьи-то кости. Но чем дольше я смотрела, тем яснее понимала: там действительно были кости. Много костей. Они перекатывались по дну, усеянному пожухлой листвой и сухой землей. Казалось, Тьма пыталась найти им подходящее место, сложить как можно более чудовищный скелет, но ничего не выходило, и она раз за разом рушила свое творение и перемешивала кости, как игральные кубики в мешке.