Сердце Эрии

– Оно оказалось там, потому что твои сородичи украли его! – раздраженно рыкнула Мудрая, но быстро совладала со своим гневом и уже спокойно пояснила: – Раз в несколько веков Эрия перерождается – расцветает одно ее Сердце и гаснет другое. Но этот цикл непредсказуем, отследить и просчитать его не способен даже Хранитель. Поэтому он не сразу заметил, что одна из сброшенных Эрией Слез изменила свой цвет, и не сумел ее уберечь. На наших землях побывало достаточно безумцев, бросивших вызов Беспокойному морю. Почти все они лишились головы, но кому-то всё же удалось пробраться в Иль’рав и похитить кристалл. Когда наша кровь стала тускнеть, мы поняли, что утратили, и попытались призвать Сердце. На это ушло очень много Силы, но за все годы кристалл отозвался лишь раз. Моя мать отдала жизнь ради этого. В тот день мы ощутили, как на мгновение истончилась ткань Гехейна, в ней образовалась брешь в другой мир, но Сердце не угодило в нее и больше не откликалось на зов.

– Когда это было? – с придыханием спросила я.

Тревога тяжелым клубком свернулась на сердце. Пальцы похолодели. Я боялась услышать ответ Мудрой, боялась, что ее слова воплотят в реальность мои горькие мысли, едва осязаемым туманом застилавшие разум.

Саа’рсэт задумалась.

– Десять цепей назад.

– А где открылась брешь? – спросила я, с трудом сдерживая дрожь в голосе и едва не задыхаясь от волнения. – Куда попали те, кто мог угодить в нее?

– Понятия не имею. – Мудрая безразлично пожала плечами. – Она могла открыться в Дархэльме или в недрах Беспокойного моря. Но какая разница? Сердца там не было.

Я резко остановилась. За спиной зазвенели глефы, но я не обратила внимания на их хищный блеск. Злость с ревом рвалась из груди, но Эспер стремительно впился в нее когтями, прежде чем она распахнула двери перед Силой Зверя, – не стоило навлекать на себя новые удары древка.

– Там могли быть мои родители! – зарычала я, сдерживая подступающие злые слезы.

– Мне жаль, – сухо, без намека на искренность бросила Саа’рсэт.

Она двинулась дальше, кто-то подтолкнул меня в спину, и я медленно поплелась следом.

«Если это правда, то мы найдем их, когда все закончится», – пообещал Эспер и мысленно заключил меня в незримые ласковые объятия.

Священная поляна Иль’рав вобрала в себя всю красоту и чарующую притягательность Клаэрии. Она была ее сердцем и душой – прекрасной, спокойной и молчаливой.

От мрачных джунглей ее ограждали белоснежные, обтесанные ветрами и временем колонны. Они вытянулись по обе стороны поляны, а их оплетенные лианами заостренные верхушки загибались внутрь, будто колонны тянулись друг к другу в отчаянном стремлении слиться в пылких объятиях. Чуть дальше, за мшистой аркой корней на границе Иль’рав, колонны редели и становились ниже, смыкались, образуя коридор, и в конце концов терялись в джунглях, которые жадно тянулись к священному месту.

В центре поляны разлилось неглубокое озеро: глицинии клонили к нему длинные ветви с гроздьями нежных цветов, по безмятежной лазурной глади рассыпались бело-розовые лепестки. Над водой парили духи: невообразимой красоты рыбки, невиданные мною прежде птицы и маленькие юркие существа, похожие на белок, кружились по поляне в веселой игре. Они скакали по берегу, взмывали над водой, и земля словно не притягивала их, позволяя парить даже над деревьями. Их тела были едва различимы в свете дня, но я представляла, как ярко они будут сиять бирюзой в ночи. Однако удивительнее оказалась их осязаемость: одна из рыбок проплыла мимо моего лица, легко задев хвостиком щеку, и по коже растекся приятный холодок.

Аарлая настойчиво ткнула когтем между лопаток, не позволяя задерживаться и озираться по сторонам. Наш путь завершился лишь на противоположной стороне озера, перед пещерой, спрятанной в корнях темно-сиреневой глицинии.

– Дальше ты пойдешь одна, – сообщила Саа’рсэт. – Возвращайся, только когда отдашь Сердце.

Я послушно нырнула под низкие своды. Пещера плавно уводила вниз, воздух становился тяжелее, а тьма гуще. Последние проблески солнца растаяли за спиной, и впереди забрезжил голубоватый свет. Он манил в свои объятия, но я не спешила в них окунуться – с каждым шагом наша с Эспером связь слабела, его мысли истончились и блекли, будто холодный туман, и страх морозными иглами впивался в мое сердце. Нестерпимо хотелось развернуться и со всех ног броситься к выходу – обратно на теплую поляну, залитую ярким светом, – и вновь утонуть в волчьем разуме. Но тамиру не позволял даже обернуться, мягко подталкивая вперед. Его незримая лапа в последний раз успокаивающе сомкнулась на оледеневших пальцах и растаяла с последними искорками мыслей, оставив меня одну в темноте собственного разума.

Мне понадобилось несколько мучительно долгих минут, чтобы отыскать в себе силы продолжить путь.

Я сделала неуверенный шаг. Сердце неистово забилось о ребра. Еще шаг. Страх подобрался к горлу, застыв на губах. И еще. Пол неожиданно резко ушел вниз, я упала и под шелест осыпающейся земли выкатилась из тоннеля.