Сердце Эрии

Девушка задумчиво гоняла по тарелке зеленую ягоду и не спешила с ответом – то ли подбирала подходящие слова, то ли боролась с нежеланием вступать в очередную беседу с дракончиком.

– Это странное место, – в итоге произнесла она. – Оно лишь кажется радушным. Каждый клочок земли на этом острове пропитан кровью.

– Чьей кровью? – удивилась Шеонна, не донеся ложку до губ.

– Эрии, – небрежно ответил Муирн с набитым ртом.

За столом повисло напряженное молчание, которое не сразу и то благодаря большим усилиям Шеонны сменилось наконец непринужденной беседой.

Тепло и сытный ужин окончательно разморили меня и лишили последних сил. Попрощавшись с друзьями, я поднялась из-за стола, но не успела отойти, как за спиной раздался неумело скрытый за чихом смешок. Я обернулась. Муирн зажимал лапами нос, не сводя с меня круглых глаз, в глубине которых плясали веселые огоньки. Шеонна сдерживала смех, прикусив нижнюю губу.

– Что? – сквозь стиснутые зубы спросила я.

– Ты что, нырнула головой прямо в квут? – хрюкнул Муирн.

Я недоуменно изогнула бровь.

«Краска на твоих волосах», – подсказал Эспер без тени веселья.

Я рефлекторно хлопнула себя по затылку: пучок растрепался за время прогулки, и окрашенные пряди рассыпались по плечам.

– Это не квут, а твои немытые лапы! – резко бросила я Муирну.

Он перестал смеяться и оскорбленно стукнул хвостом по столешнице.

– Нормальные у меня лапы, – буркнул он. – Тебе, человек, просто не нужно было натираться мылом. К утру все само растворится.

Я поджала губы и сдержала рвущиеся наружу слова. Развернувшись на пятках, я направилась к лестнице. Но стоило положить руку на перила, как грудь неожиданно сдавило. Воздух будто застрял в горле, не находя путь в окаменевшие легкие.

Это чувство было мне слишком хорошо знакомо – оно предвещало лишь беду.

Хрипло глотая воздух, я отшатнулась и упала на колени. Гостиная кружилась перед глазами и стремительно тонула во тьме, будто сочащейся из стен.

Эспер жалобно заскулил. Шеонна вскрикнула, и ее срывающийся голос нырнул за мной в черную пропасть.

– Скоро тебе станет лучше, нужно просто подождать, – утешила Оалиив, когда я пришла в себя.

Муирн свисал с изголовья кровати, с любопытством разглядывая мое лицо, – во мраке, окутавшем комнату, я видела его на удивление отчетливо, будто Хранитель отталкивал от себя тьму. Я смотрела в его круглые голубые глаза, не ощущая ничего, кроме глубокой усталости: в ушах звенело, голова налилась свинцом, и мне не хватило сил повернуть ее, даже когда дракончик свесился так низко, что чуть не врезался своим носом в мой. Шеонна сидела рядом, крепко сжимая мою руку. Я поняла, что это она, когда мерцающая золотистая амева проплыла мимо и рыжая шевелюра подруги на мгновение вспыхнула в ее свете.

Кто-то еще стоял в изножье, а голос Оалиив доносился со стороны дверного проема. Я вслушивалась в теперь чуждую для меня речь, игнорируя перевод Эспера, и ощущала в ней колючие нотки лжи.

Скоро станет лучше.

В последующие дни я часто вспоминала слова ар’сэт и отчаянно цеплялась за них как за спасительную соломинку, но с каждым днем вера в них таяла.

Мне становилось лишь хуже.

По утрам меня теперь будило не пение птиц, а удушье. Я просыпалась, жадно открывая рот, не способная ни вдохнуть, ни выдохнуть, в то время как легкие горели огнем и, казалось, расширялись, до хруста давя на ребра. А потом боль внезапно уходила, забрав с собой все силы. Я не хотела, чтобы друзья переживали, – мне хватало скребущего беспокойства Эспера, – поэтому, пересекаясь с ними в гостиной, я прятала плохое самочувствие за натянутой улыбкой, а дрожащие руки – в карманах широких штанин. Но притворству пришел конец спустя четверо суток, когда я вновь потеряла сознание, едва встав с кровати.

С того дня скрывать мое болезненное состояние стало невозможно: аппетит пропал, я исхудала, и на лице заострились скулы, бледная кожа стала еще белее, а губы покрылись сухой корочкой и трещинками.

Я иссохла меньше чем за неделю.

Оалиив ежедневно заваривала настойки, от которых мне становилось чуть лучше. Но травы, как и Слеза на шее, не могли одолеть мой недуг.

Стены давили. Меня тянуло на улицу, подальше от сочувствующих и сожалеющих взглядов. Мне невмоготу было наблюдать за тем, как злится Арий из-за собственного бессилия, как блестят от тревоги глаза Шеонны и как упорно Шейн пытается исцелить меня Силой Древней Крови, – он уже понял, что это бессмысленно, но все равно не отступал. Лишь Эсса умело скрывала беспокойство за шутками, подначивая меня по пустякам, за что я была ей благодарна.