Сердце яростное и разбитое

Вокруг меня кричат люди. Кто-то пытается тянуть меня за одежду, но Айзек рычит и не отпускает мою руку, в которую впился когтями. Я больше не могу думать. Я ничего не вижу.

В горле у меня пересохло, легкие требуют кислорода, но боль настолько сильная, что я забыл, как дышать.

Я провел вечность с принцем Рэном, выжил после атак чудовища, пыток Лилит, не погиб на службе в Королевской гвардии, и вот сейчас я лишусь жизни по собственной глупости на лесной поляне у горящего костра.

Крики умолкают, и наступает тишина. Моего лица мягко касаются чьи-то пальцы.

– Грей.

Это голос Лии Мары. Ее сладко пахнущее дыхание обдает теплом мою щеку. Должно быть, она стоит рядом со мной на коленях.

– Ты выжил после того, что с тобой сделал принц Рэн. Ты переживешь и это.

Мое тело кажется невесомым, будто оно больше не привязано к земле. Звезды теперь не просто стоят у меня перед глазами. Они заполняют собой мои вены и сияют ярче с каждым ударом сердца. Агония постепенно утихает, пока мне не начинает казаться, что я умер, ведь боль была просто невыносимой, а теперь я вообще ее не чувствую.

Голос Лии Мары доносится до меня словно издалека.

– Грей. дыши. Тебе нужно дышать, – говорит она, и ее голос звучит так, будто дышать трудно ей самой.

– Теперь ты чувствуешь магию, – отмечает Айзек, и в его голосе слышится триумф.

Я делаю вдох, и звезды гаснут, практически исчезая из вида. Однако они все равно остаются со мной, и я продолжаю ощущать эти крошечные точки света во всем своем теле.

– Открой глаза, – просит Лия Мара.

Я моргаю и вижу ее прямо надо мной. Ее глаза широко распахнуты, и они кажутся мне золотыми в свете костра. Волосы спадают с ее плеча сияющим шелковистым потоком.

Айзек все еще упирается коленями мне в грудь. Он указывает на мою руку.

– Посмотрите сами, Ваше Высочество.

Кровь исчезла. Рана тоже. Остался лишь старый шрам, который был на моей руке до всего этого.

– Необходимость, – многозначительно говорит Айзек.

Позади скрейвера толпятся Тайко, Ноа и Джейкоб. Они таращатся на меня с лицами, на которых паника, злость и облегчение.

Я смотрю на гладкую кожу своего предплечья, затем на Айзека и не могу вымолвить ни слова.

А затем я вдруг понимаю, что моя спина тоже не болит.

– Что только что произошло? – спрашивает Джейкоб. – И что это еще за фрукт?

Его рука дергается, и я осознаю, что Джейкоб сжимает меч.

Айзек рычит, и его крылья слегка расправляются. Джейкоб поднимает оружие.

– Не надо, – бросаю я ему сиплым голосом. Теперь, когда я обратил внимание на звезды, мерцающие у меня в крови, об их существовании невозможно забыть, потому что они будто сияют повсюду. Я перевожу взгляд на Айзека. – Отпусти меня.

Айзек подается назад, чтобы сесть сбоку от меня. Он настороженно наблюдает за остальными.

Я медленно принимаю сидячее положение, ожидая, что мое тело будет протестовать против каждого движения, но оказываюсь не прав. Боль от ран на спине исчезла, как и боль в бедре.

Я делаю глубокий вдох и снова смотрю на свою руку.

Листья под моими ногами окрашены кровью. Моей кровью.

– Джейкоб, это Айзек, – медленно говорю я.

– Айзек, – эхом откликается Ноа.

– Он друг, – добавляет Лия Мара.

Айзек выпрямляется.

– Итак, у меня получилось заслужить место среди вас?

Я сгибаю и разгибаю колено, затем осторожно дотрагиваюсь до поясницы.

Боли нет совсем.

– Да, – отвечаю я, не в силах скрыть удивление в своем голосе. – Да, у тебя получилось.

* * *

После дня, проведенного только на воде, жареный гусь кажется вкуснее всего того, что я когда- либо ел. Я практически разрываю мясо руками на части. Если бы Джоди могла видеть меня сейчас, она бы не сказала, что я ем как человек из знатного рода. Тайко предлагает кусок Айзеку, но скрейвер кривится, после чего говорит:

– Я принесу еще.

Он взмахивает крыльями и исчезает в темноте.

Сидящий по другую сторону костра Ноа отделяет мясо от кости и поднимает на меня взгляд.

– Как только я начинаю думать, что уже свыкся с реалиями этого мира, что-то падает с неба, и все переворачивается с ног на голову.

Я невесело усмехаюсь.

– У тебя все зажило? – спрашивает Ноа.

Я киваю, доедая последний кусок мяса с кости.

– Можно посмотрю? – когда я застываю в неподвижности, он добавляет: – У тебя были швы. Если кожа затянулась поверх них.

Я киваю, и лекарь, обойдя костер по кругу, опускается позади меня на колени. Я задираю рубашку, и через секунду его холодные пальцы касаются моей спины.

– Швы исчезли, – замечает он задумчивым голосом. – Выглядят так, будто прошло недель шесть, но. – Ноа умолкает в нерешительности.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на лекаря.

– Что?

– Не знаю, как твоя магия работает, – он произносит слово «магия» так, словно оно ругательное, – но она не стерла того, что сделал Рэн. От ударов плетью остались шрамы.

Когда я ничего не отвечаю, Ноа тянет рубашку вниз и садится так, чтобы смотреть мне в лицо.

– Я могу показать тебе, где проходят самые глубокие отметины, если хочешь.

Я не хочу. Я бросаю обглоданную кость в костер.

– Я видел, как выглядит спина человека после порки.