Сердце яростное и разбитое

К наступлению четвертой ночи летняя жара стала практически невыносимой, и от этого все раздражены и озлоблены. Грей и Джейкоб уже в течение нескольких часов пререкаются друг с другом, и я уже готова схватиться за лук, чтобы пристрелить их обоих. Даже Тайко оставил Грея и уселся под деревом на противоположном конце нашего лагеря. На том же дереве где-то среди темных ветвей устроился Айзек. Заледенелый листик падает сверху, и Тайко ловит его с широкой улыбкой.

– Какой ловкий трюк!

Я невольно улыбаюсь его неподдельному удивлению.

На другом конце лагеря Джейкоб спорит с Греем.

– Мы украли оружие, – говорит он. – Не понимаю, почему мы не можем украсть лошадей.

– Пропажу одного клинка сразу могут не заметить в отличие от пропажи пяти лошадей, – отвечает ему Грей. – К тому же следы копыт легче отследить.

– Да, но верхом мы будем быстрее.

Выражение лица Грея остается бесстрастным.

– Верхом мы будем более заметными.

– Я, пожалуй, прогуляюсь, – сообщаю я. Моя сестра – весьма сложный человек и любит поспорить, но, по крайней мере, мы с ней не ссоримся. – Я возьму лук. Может быть, сегодня на ужин у нас будет не гусятина.

– Слушай, – продолжает Джейкоб, не обращая на меня никакого внимания. – Я не так давно свалил от одного придурка с короной на голове. Не спеши занимать его место в моем сердце.

Я хмурюсь, перекидывая колчан через плечо, и с луком в руках отправляюсь в чащу леса.

Меня окутывает блаженная тишина и тепло медленно сгущающихся сумерек.

Лук в моих руках тяжелее, чем я привыкла, и еще он очень гладкий. Отполированная древесина на ощупь напоминает мне атласную ткань. Я обхожу лагерь по кругу, постепенно удаляясь от него, пока солнце не начинает исчезать.

Я целюсь в трухлявое бревно, расположенное примерно в ста метрах от меня, и спускаю стрелу с тетивы. Наконечник вонзается в мягкую древесину всего на несколько сантиметров ниже той точки, в которую я целилась. Возможно, тот факт, что лук тяжелее обычного, не так и мешает.

Я пробираюсь между деревьями, чтобы достать стрелу. Выпрямившись, я замечаю вдалеке какое- то движение и замираю.

Косуля… Нет, олень. Он большой, коричневый, с красивыми пятнами на крупе. Животное находится от меня примерно в двухста метрах, но о такой широкой мишени можно только мечтать.

Я поднимаю лук и вкладываю в него стрелу.

Внезапно волоски у основания моей шеи поднимаются дыбом. Я перестаю дышать.

Я не одна. Не знаю, как я это понимаю, но я уверена.

Я резко разворачиваюсь, готовая к выстрелу.

Лук перехватывает рука, удерживая стрелу на месте, и я, беззвучно ахнув, встречаюсь взглядом с Греем. Наконечник стрелы упирается ему в грудь.

Во мне мгновенно вспыхивает злость. Должно быть, Грей видит, что я готова высказать ему все, что о нем думаю, потому что он быстро мотает головой и прикладывает палец к губам. После этого он показывает пальцем, куда нужно смотреть.

К оленю присоединились еще три.

Грей выглядит решительным и уверенным в своих действиях, и я жду, что он отберет у меня лук, точно так же, как он отобрал у Джейкоба меч.

Он этого не делает. Отпустив стрелу, Грей ждет, пока я развернусь и прицелюсь.

Мои пальцы с болезненным напряжением сжимают лук.

Я жду критики. Грей наверняка сейчас отпустит замечание по поводу моей стойки или усомнится в моей меткости, но он молча стоит позади меня и не двигается. Я сильнее натягиваю тетиву и отпускаю. Стрела летит вперед.

Олень беззвучно падает. Его сородичи тут же бросаются врассыпную.

– Отличный выстрел, – говорит Грей.

Я вздрагиваю от его слов.

– Спасибо.

Грей направляется к опушке, на которой лежит животное. Неудивительно, что я не слышала, как он незаметно подкрался ко мне со спины. В одиночку он двигается бесшумно, как наемный убийца.

Я закидываю лук на свободное плечо и торопливо следую за Греем.

Олень оказался больше, чем я думала. Издалека он выглядел красивым, его глаза уже стали стеклянными. Мне становится не по себе, и я вздрагиваю.

Грей выдергивает стрелу из оленя и вытирает ее о траву, а затем протягивает мне. На наконечнике блестят капельки крови. Я сглатываю и убираю стрелу в колчан, невольно вспоминая о зверолове и его дочке, которых моя сестра приговорила к смерти.

– Так мы. – севшим голосом начинаю я, и мне приходится прочистить горло. – Потащим его волоком?

– Нет. Нужно сберечь шкуру. Я найду сук.

Грей быстро справляется со своей задачей и обдирает с палки все маленькие веточки. Мы используем ремни, на которых держатся кинжалы, чтобы привязать ноги оленя к палке. Я нервничаю и чувствую себя неуютно, особенно после того, как Грей вскидывает себе на плечо один конец сука и голова оленя повисает в воздухе, царапая рогами землю.

Должно быть, я слишком долго смотрю на оленя, ничего не делая, потому что Грей говорит:

– Он тяжелый. Я могу сходить за Джейкобом.

– Не. Не нужно. Я должна справиться.

Я просовываю плечо под сук и, выпрямляя ноги, пытаюсь поднять тушу животного. От тяжести ноши у меня практически перехватывает дыхание. Каждый мой шаг сопровождается сильным покачиванием.