Сердце из хризолита

— Чтобы вы всего-то спросили в других окошках кассы и у начальника станции, появились ли сданные билеты. Но вам лень вставать и хочется побыстрее от меня отвязаться, вы надеетесь, что я не знаю тонкостей продажи мест на поезд и просто так уйду, верно?

Щеки у женщины пошли красными пятнами и неприязнь в ее глазах сменилась откровенной злостью. Однако она резко встала и ушла куда-то в глубину кассового павильона.

Я продолжала стоять, опираясь локтями на гладко отполированный прилавок, и мне было все равно, что думает очередь за спиной. Почтенные отцы семейства и дамы, вдоволь насладившись отдыхом на море, всем сердцем стремились обратно домой и часами томились в душном зале возле касс, стараясь добыть билеты получше. И надеясь на чудо.

Пожалуй, именно таким чудом был билет до Китра несколько недель назад, который мне все-таки достался. Если бы та женщина на столичном вокзале не захотела мне помочь… Кто знает, чем бы все закончилось. Тогда, услышав фразу “Билетов нет”, я бы растерялась и просто отошла от кассы. Теперь же…

Я сладко улыбнулась вернувшейся работнице.

— Надеюсь, билет нашелся?

— Только в первый класс.

— Удивительное везение. Выписывайте, — я достала из саквояжа чековую книжку. Хотела добавить, что обычно предпочитаю сидячие места, но не стала.

Вагон первого класса остановился у дальнего конца платформы. Я быстро зашагала к нему, слушая крики чаек над головой, и мне казалось, что как раз в этот момент время покатилось в обратном направлении. Оно сворачивалось, словно змея, кусающая собственный хвост, события повторялись, зеркаля друг друга. Путешествие в Верден заканчивалось, новая страница истории готова была вот-вот перевернуться, и я почти слышала ее шелест.

— Добро пожаловать, госпожа, — кондуктор поклонился и подхватил мой саквояж. — Я провожу. Прошу прощения, предыдущий пассажир только сошел, а стоянка в Китре короткая, так что…

Он распахнул дверь первого по коридору купе. Оно было маленьким, но уютным.

Кондуктор опустил на пол мой саквояж и суетливо подхватил узел с использованным постельным бельем и скатертью:

— Сейчас же принесу свежее.

— Можете не спешить, — я опустилась на краешек сиденья у самого окна. Поезд дрогнул, громогласно прогудел, и платформа поплыла мимо все быстрее и быстрее. Я закрыла глаза и прислонилась лбом к окну. Зевнула… и тут же рассмеялась. “Главное, не вздумайте заснуть, иначе пропустите нужный момент”, — такими словами меня напутствовал Лойтер. Что же, эти игры со сном и его отсутствием уже становились рутиной. Так что вряд ли мне понадобится постельное белье.

До наступления ночи я медленно и с удовольствием выпила чаю со сдобным печеньем и бесконечное количество раз повторила наставления Лойтера. Отсчитать от самого высокого холма с обрезанной вершиной тридцать семь перестуков колес, встав лицом по ходу движения, представить себе гладкую стену мелового карьера — и трещины особым узором. Я так упорно вглядывалась в рисунок, что, кажется, запомнила его навсегда. Взяться за ручку саквояжа, особым образом сложив пальцы, а второй рукой провести перед собой, говоря заклинание перехода.

— Ничего сложного, — прошептала я.

Сейчас меня гнала вперед безысходная уверенность, что ошибки не может случиться. Если портал будет открыт через шесть дней, значит, я добралась до нашего парка. То есть еще не добралась, но обязательно доберусь. А значит… Я вскочила и подхватила саквояж. За окном проплывал высокий холм, из-за острой вершины которого выбиралась луна.

— Один, — принялась я считать шепотом. — Два, три…

А на “тридцать семь” успела представить, как сильно удивится кондуктор, когда придет будить меня утром. Созданный портал блеснул золотом, и я быстро шагнула в него. Достаточно быстро для того, чтобы не успеть испугаться или передумать.

14.9

— Узнаю манеру старины Лойтера, — смотритель Веземского маяка провел ногтем по строчкам и хмыкнул. — Но ведь он отошел от дел, разве не так?

И подозрительно посмотрел из-под густых белесых бровей.

Разбуженный моим прибытием посреди ночи, толстяк сначала пытался выпроводить внезапную гостью до утра в ближайшую гостиницу — под предлогом того, что впереди гроза, и он не возьмет на себя ответственность размечать маршрут. Однако я была готова и молча вручила ему лист с расчетами от Лойтера, который тот успел сделать. Теперь толстяк потирал подбородок, бормотал под нос, что хуже взбалмошной девы с бессонницей может быть только дева с магией, сомневался в моей способности выдержать переход по двум десяткам точек и намекал на то, что утро вечера мудренее.

Но я стояла на месте и молча смотрела поверх его головы на бегущие по небу грозовые облака. Луна то и дело выныривала между ними, заливая окрестности серебристым светом, тени становились совсем черными, и мир вокруг будто превращался в картонную декорацию.

В эти моменты Грета на сцене совсем не волновалась и просто играла доставшуюся ей роль.