Сердце Кровавого Ангела. Дилогия

Красс снова сжал мои ягодицы сзади и развел их. Почувствовала, как в анальное отверстие толкнулось его мощное достоинство. Снова ощутила боль, но по сравнению с тем, что было только что, она казалась ничего не значащей. Это я могла вытерпеть, тем более что Красс не раз уже брал меня вот так. Наверное, если бы он начал с этого сразу, я бы ощутила унижение, протест, но сейчас просто тупо ждала, пока все закончится. Чувствовала, как его член размеренно двигается внутри, все сильнее, резче, выдавая близость разрядки. Не ощущала от этого ни удовольствия, ни особой боли — ничего. Будто из меня разом выпустили воздух, способность чувствовать хоть что-нибудь. Господи, и я правда думала, что у меня хватит сил отстаивать свое право на свободу?! Как же я была глупа и самонадеянна! Сегодня мне наглядно показали, где мое место. А в голове помимо воли всколыхнулись слова холеной блондинки о том, что я всего лишь подстилка, отребье. Сейчас я и сама не могла воспринимать себя как-то иначе.

Ощутила, как внутри стало мокро от спермы вампира, а потом он вышел из меня. Ноги и руки освободили от веревок, изо рта вытащили измочаленный кляп, и я тут же упала на пол, тяжело дыша и пытаясь свернуться в комок. Низ живота ломило от боли. Мне казалось, что там, внутри, живого места не осталось, настолько все болело. Охнула, когда Красс подхватил меня на руки и понес к постели. Каждое его движение отдавалось новой вспышкой боли. Господи, неужели он хочет продолжения?! При одной мысли об этом все внутри задрожало от ужаса. Меня швырнули на кровать, и я тут же отодвинулась как можно дальше, уже не в силах делать вид, что мне приятно. Не смогла бы это сделать даже под угрозой смерти.

Но похоже, в этот раз господин от меня этого и не ждал. С непроницаемым лицом наблюдал за мной, стоя рядом с кроватью и не приближаясь.

— Я хочу, чтобы ты хорошо запомнила эту боль, — послышались жесткие слова. — Она покажется тебе почти приятной, если ты когда-нибудь снова меня разочаруешь. А теперь полежи здесь и подумай о своем поведении. Мне же нужно вернуться к гостям. Праздник в полном разгаре, — ухмыльнулся он. — Утром продолжим наш разговор.

С этими словами он вышел, оставляя меня наедине с собственными мыслями. Я же, наконец, смогла, не скрываясь больше, дать волю слезам. Подтянув колени к груди и уткнувшись в них лицом, никак не могла остановиться. Подвывала, как раненый зверь, всхлипывала и проклинала себя за то, что так и не смогла справиться с собственной слабостью. Не сумела достойно выдержать те издевательства, которым меня подвергли. И вместо ярости и желания отомстить испытываю лишь страх и отчаяние. А эти эмоции — именно то, что способно полностью подчинить, сделать покорной рабыней, которая даже внутренне не смеет противиться воле хозяина.

Господи, я больше не выдержу! Если он снова подвергнет меня подобному, это сломает окончательно. И я уже никогда не стану прежней.

Темнота, окутавшая комнату резко и неожиданно, заставила оторваться от душевных терзаний и оцепенеть. Что произошло? Только что комнату заливал приглушенный свет, а теперь я оказалась в кромешной тьме. Может, что-то с электричеством? Скрипнувшая дверь и чье-то дыхание, отчетливо различимое в тишине, насторожили еще больше. Может, кто-то из слуг пришел проверить, все ли со мной в порядке? Но почему тут же вырубился свет? И не связано ли это? Или Красс все же решил покончить со мной, но поручил это кому-то из своих людей. Хотя такое на него не похоже. Он бы не упустил возможности сделать это лично. Тогда что?..

Пока я лихорадочно соображала, что делать, а глаза привыкали к темноте и уже начинали различать смутные очертания предметов, к кровати метнулась черная тень. В лицо пахнуло чем-то резким и неприятным, а потом к носу и рту прижалась какая-то тряпка, от которой и исходил этот запах. В голове помутилось, и я, не успев даже ничего сообразить, провалилась в беспамятство.

Глава 4

Аден

— Господин Ларес, простите за беспокойство, — мой дворецкий Арефий мялся в дверях кабинета, чем-то явно взволнованный. Такое поведение было ему настолько мало свойственным, что я даже отложил ручку, которой бегло набрасывал план сегодняшнего выступления в совете Северных земель.

Я лично вышколил Арефия, взяв его к себе на службу еще когда парню едва исполнилось двадцать. И с тех пор вот уже пятнадцать лет он неукоснительно придерживался всех моих требований касательно поведения обслуживающего персонала. Одним из этих требований было: когда я занят, беспокоить лишь в крайних случаях, особенно если давал насчет этого четкие распоряжения. А в этот раз я давал, желая хоть немного унять пошатнувшееся после посещения Дармина — столицы Западных земель — самообладание. Кроме того, я ненавидел, когда прислуга проявляла излишнюю эмоциональность. Сам строго следя за сохранением внешней бесстрастности, того же требовал от ближайшего окружения.