Сердце Малого Льва (СИ)

Оттуда сразу раздался шум льющейся воды. Риция подумала через минуту: а не в одежде ли и сапогах он завалился в воду? От него ведь всего можно было ожидать! И бросилась следом.

Сапоги валялись на полу, куртка висела на крючке, парик устроился на перевернутом кувшине, а сам Аггерцед Арктур Индендра усиленно терся мочалкой, стоя под душем. Она тихонько прикрыла дверь и пошла на кухню.

Потом он сидел за столом, притихший, отмытый и как будто даже протрезвевший, и глотал неразбавленный вишневый компот, глотал так искренне и жадно, как это делают маленькие дети.

— Если честно, я сегодня испытал шок, — признался он, облизываясь, — раньше думал, что меня уже ничто не проймет.

— Я тоже, — согласно кивнула Риция, — мы все в шоке от выходки Эдгара, особенно отец. Он даже разговаривать ни с кем не в состоянии. Дождался наследников!

— Почему бы тебе его не успокоить? — уставился на нее притихший было Герц наглыми голубыми глазами.

— Ты о чем? — нахмурилась она.

— Чего ты тянешь, я не пойму? Боишься разоблачения что ли?

— Герц, ты о чем?

— Послушай… передо мной-то хоть комедию не ломай, сестрица. Я ведь был на Земле, кое- что разнюхал. И потом… я же не слепой. Не понимаю, почему другие этого не видят!

— Чего не видят? — спросила она упавшим голосом, сердце болезненно сжалось.

— Что они похожи как два идиота! — раздраженно сказал Герц, — что внутри, что снаружи.

Наверно, поэтому и терпеть друг друга не могут.

Риция закрыла лицо руками. Ей захотелось куда-нибудь провалиться или просто выбежать из кухни.

— Замолчи! Сейчас же замолчи!

— И не собираюсь! Ты ненормальная, Рики. Почему ты не скажешь Ольгерду, что это его сын?

— Как?! Как я ему теперь скажу?!

— А что такого?

— Тогда ведь всё придется рассказывать. И какая я была дура, и какая я была дрянь…

Ей показалось, что волна тошноты поднимается откуда-то из глубины и затопляет ее с головой, так что невозможно уже дышать.

— Я жажду услышать эту темную историю, — заявил Герц, отодвигая банку с компотом, — тем более что дело касается моего брата. Ведь Льюис — мой брат, это так?

— Двоюродный, — вздохнула Риция.

— Он мне нравится. Хоть он и Оорл.

— В каком смысле?

— Во всех, дорогая. Но он такой же зануда, как и его папаша. С ним можно только дружить.

Риция вздохнула с некоторым облегчением. Как ни пыталась она уберечь своего воспитанника от влияния наследника, ей это не удалось.

— Он замечательный мальчик, — сказала она.

— Ты даже не подозреваешь, насколько он замечательный, — усмехнулся Герц.

— Ты о чем? — снова нахмурилась она, — намеки развращенного братца ей совершенно не нравились.

— Твой малыш — Прыгун. Наверняка какой-нибудь из тигров: то ли черный, то ли белый… У этих Оорлов всё так запутано!

— Льюис?! — изумилась она.

— А как ты думаешь, я допер, чей он сын?.. Вот это был шок, я тебе скажу!

— Подожди, — Риция нервно схватила брата за руку, — я ничего не понимаю!

— А что тут понимать? — пожал он плечом, — мальчик вырос, вошел в пору сексуального расцвета, поперла энергия…

— Но ведь так не бывает, Герц. Мы с тобой Прыгуны с детства.

— Это мы. А эти Оорлы все какие-то заторможенные. Да они и цветов не видят, куда им до нас!

— Бедный мальчик! — Риция чуть не вскочила, — он же наверняка не знает, что с этим делать!

— Не волнуйтесь, тетенька, уже знает, — усмехнулся брат.

— Уже?!

— Конечно! Он пришел ко мне. Ко мне, а не к тебе, заметь.

— Представляю, чему ты его научил!

— Тому, чему твой деревянный Оорл его вряд ли научит.

— Я так и знала… ты просто невыносим, Герц.

— Неужели? — голубые глаза брата невинно заморгали, — однако я всё еще жажду услышать вашу кровавую историю, моя святая сестрица.

От этого определения Рицию передернуло.

— Послушай, — она посмотрела на него строго, — я не имею к убийству никакого отношения.

Это я тебе уже говорила.

— Тогда почему ты молчишь до сих пор?

— Да потому что всё не так просто.

— Жизнь вообще чертовски запутанная штука, детка. Ну и что?

— Так ты хочешь знать всю правду?

— Разумеется.

— Всю правду без прикрас о своей дорогой сестре?

— Да.

Риция стиснула руки, стыдливо потупилась, но потом переборола себя и с вызовом посмотрела брату в глаза.

— Ты думаешь, что я просто бесплодна, Герц? Просто не могу родить ребенка, и всё?

— Да. А что тут еще можно накрутить?

— Ничего. Просто я не женщина. И не мужчина. Я гермафродит.

Герц присвистнул.

— Как тетка Сия что ли?

— Да. Как тетя Сия.

— Ничего себе…

— Я постоянно принимаю гормоны и живу в вечном страхе, что однажды они перестанут помогать мне. Это мучило меня всегда, всю жизнь…

В глазах защипало.

— Успокойся, Рики, — брат снова взял ее за руку, — лично мне всё равно, какого ты пола, я тебя и так люблю.

— Да тебе вообще всё равно, кто какого пола, — усмехнулась она сквозь слезы.

— Да, я славный малый.

— Если б тетя Сия не оказалась таким чудовищем, возможно, я уже смирилась бы с этим. Но мне… как тебе объяснить… мне до сих пор ужасно стыдно, что я такая.

— Но ведь Ольгерд всё равно любит тебя!