Сердце Малого Льва (СИ)

— Они их поднять всё равно не могут. Лежат все по койкам, половина, наверно, перемерзла.

Урод довольно улыбнулся и потупил единственный глаз. Льюис поежился и быстро пошел к подъезду.

— Дров уже нет, — крикнул ему вслед Циклоп, — всю мебель пожгли!

В вестибюле тихо догорал маленький костерчик. Вокруг сидели аппиры, грея окоченевшие руки и ноги. Он остановился в тоскливом изумлении: разрисованная стена закоптилась, краски расплавились и потекли. Яркие цветы и бабочки, созданные нежной рукой Анастеллы, исчезли, превратившись просто в грязные пятна.

Ему стало так грустно, что сразу начало подташнивать. Потом он понял, что дело совсем не в этом. Изголодавшиеся мутанты почуяли Прыгуна и сразу облепили его своими присосками.

— Прекратите! — рявкнул он и закрылся в белой сфере.

— Какой красивый Прыгунчик! — заверещали девицы, — и такой молоденький! Откуда он такой взялся?

— Дура, это Ангелочек, сын Грэфа.

— Ангелочек, сын Дьявола!

Как видно, слухи распространялись тут мгновенно! Чернокожая девушка с неживыми желтыми волосами и в такой же желтой шубке резко встала.

— Заткнитесь!

Это была Пума, он когда-то видел ее в «Корке».

— Садись, погрейся, — предложила она.

Льюис вообще представлял себе свою миссию как-то иначе.

— А где студенты-то? — спросил он растерянно.

— Разбежались кто куда, — ответили ему, — тут им не выжить!

И это было верно. Неизвестно только, чье соседство было страшнее: дикарей- захватчиков или местного вампирья.

— А дуплоги как?

— Ихний рай называется «Долина Теней», — ответили ему, — они теперь там.

— Все умерли что ли?

— Да не слушай ты их, — усмехнулась Пума, — здесь они все, в комнатах. Утром сама пересчитывала.

— Ясно…

— Показать?

Согрев пальцы, Льюис встал. Хотелось всё сделать побыстрее.

— Пойдем, посмотрим.

Девушка провела его по общежитию. Картина открылась ужасная, такого он никак не ожидал. Костры разводились прямо в коридорах и вестибюлях, вся мебель была уничтожена, потолки почернели, а стены закоптились, везде пахло гарью. Впрочем, это было не самое страшное. Самое страшное было то, что везде лежали мертвые или полумертвые, косматые, небритые, посиневшие, окоченевшие, в конец обессиленные люди, в одиночку и обнявшись.

Некоторые стонали. Вампиры и холод поработали на славу.

Бороться было, собственно, не с кем. Льюис в полном шоке вернулся в вестибюль, к костру.

— Давайте соберем их всех в спортзале, — предложил он, — там места хватит.

— На третий этаж? — заныли аппиры, — таких детин?

— Ничего, вас много.

— А «белой сирени» подкинешь?

— Белой сирени?

— Ну да! У тебя же полно!

Льюис еще не умел с ними разговаривать. Он вообще не умел командовать.

— Дам, — согласился он и сел поудобнее.

Два десятка мутантов присосались к нему как туча комаров. Герц учил, что самое главное — вовремя закрыться, пока на это еще есть силы. Он предупреждал, что это — игры с огнем.

Льюис сидел, играл с огнем, смотрел на поблекших бабочек и сквозь невыразимую тошноту вспоминал тот счастливый летний день, когда нынешний кошмар и представить было невозможно. Он просто вошел в этот вестибюль, пахло краской, она стояла спиной, выводя кистью усик бабочки, и ему только предстояло увидеть ее милое личико и заглянуть в ее серые глаза. И это было бесконечно давно…

Потом он восстанавливался почти час. Это Рыжий был «спринтером». Другим требовалось время. За это время, пока аппиры с проклятьями таскали дуплогов в спортзал, а он тупо сидел у стены, ему много о чем удалось подумать. Раньше было просто некогда. Они всё время спешили: в лес, в саркофаги, по местам…

А теперь он наконец осознал то, что случилось в зале испытаний. Он потерял отца совсем. Эти каменнолицые эрхи оказались неумолимее, чем четыреста столетий. Бывали минуты, когда он ненавидел отца, презирал его, отрекался от него мысленно, но теперь, когда дьявол раскаялся, когда сам решил всё исправить, потерять его было еще больнее.

Обидно было, что они так и не простились.

А еще он вспоминал летние ночи в стогу, вкус земляники из дальнего леса, запах жареного мяса и стружки, вечера у костра, рассказы Прыгунов, скрип крылечка, рябиновые бусы на шее Элгиры, ласковый взгляд Ричарда Оорла, как на собственного внука… теперь это всё было безвозвратно потеряно.

А что оставалось? Обгорелая общага?

Едва оправившись от пустоты, тошноты и головной боли, Льюис поднялся на третий этаж. Дуплоги лежали на желтом полу, грязные, косматые, мощные, настоящие машины для войны и убийства. Да они ничего другого и не знали, кроме этой войны и борьбы за существование, и, наверно, каждый из них был бы страшен со своим копьем в руке и звериным оскалом небритого лица.

Он видел это в фильмах и компьютерных играх, он ненавидел слепую жестокость и не понимал, зачем столько игр и фильмов о ней? Для кого? Неужели кому-то это интересно?

— Справа живые, слева мертвые, — объяснили аппиры, преданно заглядывая ему в глаза, — всех притащили, как ты велел.

— И все — безопасные, — хищно улыбнулась Пума.

Она была жутко красивая, эта вампирша, скорее не пума, а черная пантера.