Сердце Малого Льва (СИ)

— Меня зовут Стелла, — сказала она, осматривая его комнату, он в это время заливал в свой сигнально-красный чайник воду, — но полное мое имя… ты только не пугайся… Анастелла Кера. Многие почему-то боятся моего отца. И зря. Он совсем не строгий и разрешает мне дружить со всеми, с кем я хочу.

— Анастелла Кера? — пробормотал он имя аппирской принцессы, вода перелилась через край, — да… я как-то видел твоего отца в Центре. Один раз.

Если кто и потряс его из Прыгунов, то это был Азол Кера. Огромный, плечистый, косматый как лев, он ни на секунду не позволял усомниться в своей мощи. При всем своем желании он не смог бы прикинуться безобидной овечкой. И у этого льва была такая маленькая, хрупкая дочка!

— Папа выглядит грозно, — улыбнулась Анастелла, — но он совсем не строгий.

— Но он правитель.

— Льюис, ты проливаешь воду… Прошу тебя, относись ко мне просто. Я обыкновенная девушка, ем, сплю, дышу как все, дружу, с кем хочу, хожу на дискотеки, учусь в академии, сдаю экзамены… Мне не нравится, когда меня считают принцессой. Правда.

— Да ты и не похожа.

— Вот и отлично!

Он еще не понял, что с ним произошло. Ему не с чем было сравнить это состояние, потому что он никогда раньше не влюблялся. Ему просто казалось, что он встретил хорошую, милую девушку, чем-то на него похожую, с которой легко и интересно.

Чай Анастелла пила тоже обыкновенно, с дешевым печеньем.

— Ты, наверно, плохо знаешь Менгр? — спросила она.

— Вообще не знаю, — уточнил он.

— Я тебе покажу. Только дорисую бабочку.

— Ты торопишься?

— Скоро учебный год начнется, мне надо успеть до начала, а то потом столько народу будет! — она посмотрела на него, на солнце за окном, на яркое летнее небо, отставила выпитую чашку и улыбнулась, — а впрочем, ну ее, эту бабочку. Пошли!

И они бродили до заката. Льюис не заметил, как пролетело время. Она много знала и много рассказывала о городе, о переселении, об аппирах. Он всё больше погружался в этот город, в этот мир, в злополучную историю этой планеты.

— И все-таки, кто такие Прыгуны? — спросил он с любопытством, — неужели тоже аппиры?

— Они сами не знают, — спокойно ответила Анастелла, — папа говорит, что они какие-то васки, предыдущая раса, но смешанные с теперешними аппирами. Но это ниоткуда не следует. Когда я его спросила, с чего он это взял, он ответил: «Узнал от одного негодяя».

— Какого негодяя?

— Не знаю. Он его убил.

В первый раз за всё время их знакомства у Льюиса пробежали мурашки по телу: об убийстве прелестная Анастелла говорила совершенно спокойно, как о чем-то обычном.

— Наследственность этих васков не всегда проявляется, — продолжала аппирская принцесса, — вот я, например, не Прыгунья, и Кондор тоже. А Аггерцед — Прыгун, да еще какой!

Они стояли на мосту, солнце садилось за крыши домов, ставших в его лучах фиолетовыми. И всё еще было прекрасно.

— Я выйду замуж за дядю Руэрто, — спокойно сказала Анастелла, — и наши дети, скорее всего, будут Прыгунами.

— Как за дядю? — удивился Льюис, но он даже не понял тогда, что это значит лично для него.

— Вообще-то он мне не дядя, а четвероюродный брат. Но он настолько старше, что я так его зову.

— И собираешься за него замуж?

— Да. В королевских династиях так принято.

— А ты его любишь?

— Нет. Но все давно уже об этом договорились: и отец, и Леций, и сам Руэрто.

— Феодальный строй какой-то, — возмутился Льюис, — неужели тебя это устраивает?

— Знаешь, — вздохнула Анастелла, — вот тут я вспоминаю, что я все-таки принцесса. Раз надо, значит, надо. И потом… если не за него, то за кого? Он Прыгун, он богат, он член Директории. Ты пойми, я не расчетлива, у меня и так всё есть. Просто браки должны заключаться между равными.

— Понимаю, — посмотрел он с сожалением, — он тебе хоть нравится?

— Я его несколько лет не видела. Да и он меня тоже. Он на Наоле. Помню, что он был такой некрасивый… но это тоже не имеет значения.

— Странная у вас семейка, — вздохнул Льюис.

— Мы же мутанты, — не стала возражать Анастелла.

— Я слышал, у вас кто-то кому-то отрубил голову?

— Да. Руэрто. Своей матери.

— И этот тип будет твоим мужем?!

— Тетя Сия была злая. Убивала всех, а подозревали папу. Она убила даже моего брата. У меня был брат Патрик, когда я еще не родилась. Это долгая история… Потом, когда Руэрто убил тетю Сию, ее голову положили на поднос и отнесли земному полпреду.

— Жуть какая-то, — откровенно содрогнулся Льюис.

— А мне ее даже жалко, — сказала Анастелла, — она любила дядю Ольгерда, а сама была гермафродитом. Риция говорит, у нее весь дом был заставлен его статуями. Представляешь? Он очень красивый, дядя Ольгерд, тут ничего удивительного нет… И вот она его любила, любила, любила безответно, а потом возненавидела весь мир. Это наша общая семейная трагедия.

Он выслушивал эту историю с сочувствием и отвращением одновременно. Анастеллу он никак причислить к этому семейству не хотел, слишком она была похожа на обычную земную девушку.

— Хочешь, я покажу тебе могилы Патрика и тети Сии? — спросила она.

На кладбище его совсем не тянуло, хотя он был тронут ее доверием.