Сердце Малого Льва (СИ)

— Что это значит? — ледяным тоном спросил отец.

Герц слегка покачнулся, голова шла кругом.

— Мы хотим присутствовать!

— Эния, где ты должна находиться? — строго взглянул отец на его раскрашенную спутницу.

— У себя, — попятилась та.

— Стой! — рявкнул Аггерцед, — ты имеешь право!

— Не надо, сокол мой…

— Стой, я тебе говорю!

За столом, помимо остальных сидел еще и Руэрто. Герц не знал, что он вернулся, и слегка удивился. Сидел и дед в своей парадной форме, седой, мощный и еще более суровый, чем днем. В общем, Директория была в полном составе.

— Ты пьян, — сказал Леций, — изволь очистить помещение.

— Даже пьяный я всё равно Индендра, — заявил Герц, — и Эния тоже!

— Вот что, благодетель… — отец даже побледнел, так задела его эта сцена, — ты можешь остаться. Речь как раз о тебе. А ты… — он посмотрел на Энию.

Эния вырвала свою руку и попятилась.

— Я пошла! — крикнула она зло, — не волнуйся, правитель! Мне твоя Директория сто лет приснилась! Пошли вы все!

Аггерцед остался один в дверях огромного яркого зала. Он почувствовал опустошение. Даже Эния его бросила.

— Садись, — хмуро сказал отец.

Он сел на пустой стул с краю овального стола. В голове шумело. Рядом оказался дядя Ольгерд, который сразу отгородился от него непроницаемой стеной. Ничего кроме раздражения к племяннику он не испытывал: знал, что тот пристает к его жене, и не догадывался, самоуверенный болван, что Герц всего лишь пьяный болтун, а реальная угроза его семейному благополучию — это Ангелочек, невинный мальчик с Земли, Льюис Тапиа, практикант его жены. Ха-ха-ха!

Риция тоже сидела с серьезной миной. Герц этой серьезности не выносил и всё время ее поддразнивал, а так как у нее чувства юмора не было, она только злилась и возмущалась. Приветливой улыбки он от сестры не дождался.

Улыбался только Руэрто, но не ему, а вообще. Он был слишком далек от их семейных проблем. Со своими он разобрался просто: снес башку матери — и дело с концом.

— Давайте продолжим, — предложил он, — поздно уже.

— Продолжим, — сказал отец.

Все сидели, он стоял. Все молчали, он говорил.

— Нам осталось решить один важный вопрос. Как вам известно, на днях Аггерцеду Арктуру исполняется двадцать лет. Это возраст вступления в Директорию…

Звучало это как песня! Герц гордо расправил плечи.

— Но, учитывая некоторые особенности наследника, — с бесстрастным лицом продолжил Леций, — этот вопрос придется решать голосованием. Я знаю, что многие будут против. Предлагаю всем подумать и высказаться.

Вот здесь Герц просто выпучил глаза. Ему и в голову не приходило, что его кандидатуру еще будут обсуждать.

— Вы что с ума сошли?! — выкрикнул он, — я имею право!

— Ничего ты не имеешь, — хмуро взглянул на него Ольгерд, — пока.

— Папа! — визгнул Герц.

— Здесь нет никаких пап, — сказал Леций холодно, — сиди и жди нашего решения.

Повисла напряженная пауза. Никогда в жизни Аггерцед еще не чувствовал себя в таком унизительном положении. У него даже хмель прошел, в ясной и трезвой голове был только один-единственный вопрос: «Как же так?!»

— Тут и думать нечего, — первым высказался Ольгерд, — я против. Категорически.

— Я тоже, — добавила Риция.

Чего еще можно было от них ожидать? Герцу казалось, что он получает от них оплеухи. Родственнички!

Дальше сидел Эдгар. Он взглянул на брата и улыбнулся.

— А я — за. Он классный парень. Ему надо только делом заняться.

Герц посмотрел на него влюбленно и преданно. Иногда ему казалось, что родители любят Эдгара больше, особенно отец, о деде и речи не было — у него был только один внук — Эдгар. Это было обидно, но сейчас Аггерцед простил старшему брату всё. И на века вперед.

Беспечный Руэрто только пожал плечом.

— Пусть парень взрослеет. Только так можно вправить ему мозги. Я тоже за.

Звучало грубовато, но справедливо. К Руэрто Герц тоже проникся благодарностью.

— Тебя просто давно тут не было, — сказал ему дядя Конс, — и ты не знаешь, что вытворяет этот шалопай последние годы. Лично я не помню, когда видел его трезвым. Если это — член Директории, тогда я — красный лисвис… Нет-нет, ни в коем случае.

Герц опустил глаза. Руки тряслись. Три-два было не в его пользу. Рассчитывать он мог только на отца.

— Зато он — настоящий аппир, — неожиданно сказал своим басом Азол Кера, — и на побегушках у землян никогда не будет. Я думаю, из парня выйдет толк, особенно если я им займусь.

Этой неожиданной поддержки от грозного Кера Герц не ожидал. Он радостно взглянул на отца. Три-три! Слово было за Лецием.

— Что ж, три на три, — спокойно, даже слишком спокойно сказал Леций, — я, как лицо заинтересованное, в голосовании не участвую. Так что…

Сердце упало. Такого сюрприза Аггерцед от отца не ожидал. И такого хладнокровия. Последняя надежда угасала!

— Так что решать тебе, Ричард, — закончил Верховный Правитель, — собственно, за этим я тебя и пригласил.

Дед сидел хмурый и усталый. Он посмотрел на внука, наверно, припоминал дневной скандал. «Черт бы побрал мой длинный язык», — с отчаянием подумал Герц, — «ну, дед, ну вспомни, кто я тебе!» Это было ужасно, что его судьба оказалась в руках именно этого человека!