Сердце Малого Льва (СИ)

Руэрто закрыл глаза и отдался на волю аппаратуры. Уколов и скребков по коже он почти не почувствовал. В заключение плюнул в пробирку, и на этом его мучения закончились.

— Подожди, — сказал Кондор как-то особенно осторожно, — мне еще нужно с тобой поговорить.

— Ну, так говори, — пожал плечом Нрис, присаживаясь на подоконник.

За окном ветер трепал золотую осеннюю роскошь. Листья падали на белые плиты дорожек и на разноцветные скамейки в парке.

— Как ты думаешь, Ру… у тебя могут быть дети?

Вопрос просто ошарашил. Наверно, потому что был совершенно неожидан. И о больном.

— Послушай, ты сам только что заявил, что я здоров как бык!

Кондор виновато улыбнулся.

— Я не об этом… Я имею в виду уже взрослых детей. Где-нибудь. Может такое быть?

— Послушай, братишка…

— Ты очень удивишься, если узнаешь, что у тебя есть взрослый сын или… дочь?

— Скорее содрогнусь, — усмехнулся Руэрто, — но этого, к счастью, быть не может.

— Ты уверен? — серьезно посмотрел на него брат.

— Разумеется, — так же серьезно уставился на него Нрис, — я всегда отдавал себе отчет, что это будут внуки моей матушки. Так вот: никаких внуков у нее нет и не предвидится… разве что произошло чудо.

— Возможно, что и произошло.

— О чем ты?

— Нрис… я бы не затеял этот разговор, если б у меня не было оснований. Один мой пациент — васк, значит, потомок Прыгуна.

— И ты решил, что это мой потомок?

— Это наиболее вероятно.

У Руэрто нехорошо заныло в груди. Такого виража от жизни он не ожидал. Он даже не знал, радоваться ему, сомневаться или просто ужаснуться неумолимой силе судьбы.

— И сколько лет твоему пациенту? — спросил он.

— Семнадцать, — ответил Кондор.

— А какого он пола?

— Вообще-то женского.

— Черт бы тебя побрал, Кон! Ты хочешь сказать, что у меня есть взрослая дочь?!

— Это будет ясно после результатов анализов.

Руэрто посмотрел на серое небо и на золотые листья кленов на дорожках и понял, что это спокойствие уже не для него, что его мелко трясет от волнения.

— Так делай скорее! — взорвался он.

4

Оливии хотелось стучать в стенку кулаками, когда она слышала смех, шаги или скрип кровати. Ее обожаемый Льюис был счастлив, но она не могла за него порадоваться. Она его ненавидела за это! А еще больше ненавидела эту наивную, избалованную и бесстыжую девчонку, которая малюет на стенах идиотских бабочек!

Льюису даже хватило наглости явиться среди ночи и попросить заварку. Оливия сунула ему и печенье в придачу, но решила, что завтра же переедет в женский корпус. Хватит с нее такого соседства…

Ночь была ужасной. И не только из-за влюбленной парочки за стеной. Как только она закрывала глаза, огромный купол начинал рушиться над ней, сердце сжималось, она покрывалась липким потом и просыпалась. Никакие таблетки Кондора не помогали. Это становилось невыносимым.

Совершенно измученная и злая, Оливия пришла утром в Центр Связи. Там ей всегда удавалось переключиться на работу и забыться. Усилием воли она взяла себя в руки, стала взрослой, умной, серьезной, неуязвимой…

Потом пришел Ольгерд Оорл. Она тупо стояла с микропаяльником над макетом и думала:

«Какое мне, собственно, дело до какого-то Льюиса, когда на свете существуют такие мужчины? Повезло же этой зазнайке Риции! Сама не знает, что имеет!..»

— Что с тобой, Олли? — спросил он с тревогой, — ты очень бледная.

— Ничего, — ей стало стыдно за свою слабость, — сейчас будем работать. Садитесь.

Сеанс она провела нормально, только руки немного дрожали.

— Ты не заболела? — снова спросил он озабоченно.

В последнее время он стал более внимательно к ней относиться. Раньше почти не замечал.

— Господин Оорл, — сказала она с волнением, — вы не могли бы мне помочь?

— В чем?

Оливия посмотрела ему в глаза и потупилась.

— Я в детстве пережила аварию на Меркурии. А теперь меня постоянно преследуют кошмары: треснувший купол, пожар, паника… Я никак не могу от этого избавиться. И, наверно, не избавлюсь, пока не побываю там. Мне нужно попасть на место аварии, господин Оорл. Мне нужно на Меркурий.

С минуту Ольгерд молчал. Она смиренно ждала, что он решит, и смотрела в пол.

— Хорошо, — сказал он наконец, — я понял. Когда ты будешь готова?

— Я? — совсем разволновалась она, — хоть сейчас!

— Мне нужно знать базу, ближайшую к этому месту.

— «Раскат-5». Это на плоскогорье Сольвейг.

— Понятно. Не волнуйся так. Через час я вернусь. А тебе советую переодеться.

Оливия осталась одна в лаборатории. Она даже не поняла, что произошло. А произошло то, что через час она будет на Меркурии! В том месте, которое всегда вспоминала с ужасом и болью! И это оказалось возможно.

За час она сменила платье на комбинезон, а туфли на ботинки. Голова болела от бессонной ночи, а сердце бешено колотилось. Унять его она не могла, несмотря на всю свою силу воли.

Оорл пришел точно, как обещал. Он взял ее за руки, чтобы успокоить, но добился обратного: он был слишком красив. Оливия злилась на себя за свое волнение и от этого волновалась еще больше.

— В прыжке ничего страшного нет, — усмехнулся Ольгерд, — ты долго нас испытывала, попробуй теперь сама, что это такое.

— Да, давно пора… — пробормотала она.