Сердце Малого Льва (СИ)

На вездеходе они вернулись на станцию. Ольгерд ничего не спрашивал, да она и сказать- то ничего не могла: у нее дрожала челюсть, и стучали зубы. На душе было почти то же, что и за лобовым стеклом: адский пламень, пыль и пепел.

В гостевой каюте она долго стояла под горячим душем, унимая нервную дрожь. Потом вышла внешне спокойная и притихшая.

— Сейчас доставят ужин, — сказал Ольгерд.

— Я не хочу есть, — вздохнула она.

— Бокал вина тебе сейчас не помешает.

— Не думаю.

— Ты еще не вышла из стресса.

— По крайней мере, я теперь знаю, что этот купол на меня больше не обрушится. Я видела его обломки.

— Тебе стало легче?

— Не знаю…

У нее дрожали руки, хотелось просто сдавить ими голову, упасть на кровать и заскулить.

Но разве могла она себе такое позволить?

— Давай попробуем еще одно средство, — сказал Ольгерд, серьезно на нее глядя.

— Какое?

Он встал из-за стола, скинул с кровати на пол скафандры, обернулся к ней.

— Ложись.

Оливия встала как во сне, шагнула к нему на ватных ногах и послушно потянула вниз молнию своего комбинезона, всё еще прилипавшего к мокрому телу.

— Раздеваться не нужно, — покачал он головой.

— А что нужно? — вспыхнула она.

— Тебе? Просто забыться.

Он взял ее на руки, уложил на кровать и сам лег рядом. Она чуть с ума не сошла от этого.

Его сиреневое свечение стало чисто-белым, даже немного золотистым, оно было горячим и пронизывающим всё ее существо. В ответ ее тело вспыхнуло «голубой плазмой». Она сама не ожидала от себя такого взрыва и такого бешеного желания, доселе незнакомого. Всё как будто ожило внутри и запульсировало.

Ольгерд этот голубой взрыв не видел, но почувствовал и посмотрел на нее изумленно.

Она ждала поцелуя, она хотела впиться в него губами, вцепиться руками и обвить ногами. И поснимать чертову одежду! Ей казалось, что ее тело давно уже знает, как любить мужчину, что всё это ей знакомо…

— Не мешай мне, — прошептал ей на ухо Оорл, — тебе ничего не нужно делать. Закрой глаза и ничего не бойся.

Горячие волны окатывали ее с ног до головы. Она парила в невесомости, падала и взлетала, наполнялась и пустела, раскалялась и остывала… блаженство было такое, что она забыла о плотской любви. Вряд ли что-то подобное можно было испытать от контакта двух тел. Это он верно сказал: раздеваться не нужно.

Совершенно потрясенная, успокоенная, чистая, словно омытая изнутри родниковой водой, Оливия лежала щекой на жесткой казенной подушке и не могла пошевелить даже пальцем. Ольгерд тоже без сил уткнулся в подушку лицом. Она подумала, что теперь хоть на коленях поползет за ним на край света.

— Ты Бог, — сказала она ему, как только он очнулся.

— Я белый тигр, — сказал он серьезно, — а вот кто ты, детка?

— Женщина, — проговорила она.

— Это я заметил, — усмехнулся он, — женщина ты потрясающая.

Оливия села и снова расстегнула на груди молнию, с вызовом глядя на него.

— А вот это уже лишнее, — сказал он.

— Почему?

— По-моему, твой шок уже прошел.

— Ну и что?

— Что? Я предлагаю на этом остановиться, доесть ужин, передохнуть и вернуться на Пьеллу. Тебя такая программа устраивает?

«Чертова Риция!» — подумала Оливия и со злостью застегнулась.

— Вполне, — хмуро сказала она.

* * *

Льюис сидел на кухне и ковырял ложкой в пирожном. Риция поила его чаем. На ней был мягкий розовый халат с рюшечками, в нем строгая наставница выглядела совершенно домашней, уютной и женственной. Такой он видел ее впервые и даже не представлял, что она может так перевоплотиться.

Ему было неловко находиться в доме Ольгерда Оорла, хотя он и не питал к его жене никаких запретных чувств, наоборот, своей наставницей он почтительно восхищался и не смел ей ни в чем отказать. Она была просто богиня рядом с ним, и он смущался. Непонятно только было, чего смущается она.

— Ты не хотел бы жить у нас? — спросила Риция, подвигая к нему вазочку с вареньем.

— У вас? — удивился он.

— Почему нет? — пронзительно взглянула она, — у тебя будет дом, а не общежитие.

— Я всю жизнь живу в общежитиях, — усмехнулся Льюис, — с девяти лет.

— Вот именно, — вздохнула она.

Ему, конечно, хотелось домашнего уюта, хотелось просто вспомнить, что это такое… но он не понимал, зачем он тут нужен. И он панически боялся Ольгерда.

— Ты можешь выбрать любую комнату или две, пользоваться нашими модулями, приводить друзей, когда захочешь… И до Центра от нас близко. А я, между прочим, хорошо готовлю…

Ему давно уже казалось, что Риция опекает его чересчур. Иногда это нравилось, иногда раздражало. Особенно, когда она пыталась оградить его от «разлагающего влияния Герца». К счастью, это было невозможно. Герц, как стихийное бедствие, просто случался в его жизни.

Появлялся и пропадал, врывался вихрем и рассеивался как туман…

— Спасибо, — совсем смутился Льюис, — но что скажет ваш муж?

— С чего бы ему возражать? — пожала она плечиком в розовом халате, — его почти не бывает дома.

— Мне как-то неловко обременять вас.

— Обременять? — усмехнулась Риция и сверкнула черными глазами, — глупый мальчик! Ты забыл, кто я? Да я для тебя любую звезду достану с неба. Мне это ничего не стоит.

— Вы богиня, — сказал Льюис и начал предательски краснеть.