Сердце машины. Наше будущее в эру эмоционального искусственного интеллекта

И наконец, завершая тему зловещей долины, представьте себе будущее, в котором машины обладают сознанием, а также чувствами и эмоциями. Если эти машины осознают конечность собственного существования – не важно, будет ли оно значительно длиннее или короче человеческого, – не придется ли им выработать аналогичные защитные механизмы, чтобы избежать тревоги и прочих разновидностей экзистенциального кризиса? Что произойдет, если по той или иной причине этого не удастся достичь? Разовьется ли у искусственного интеллекта невроз или более тяжелое расстройство? Что произойдет, если мы ненамеренно спровоцируем подобную реакцию у сверхразумного искусственного интеллекта? Может показаться, что мы заигрываем с маловероятными сценариями, но будет безответственно не обдумать возможные последствия, если от них зависит выживание нашего вида.

Весьма возможно, что наша психологическая реакция на эффект зловещей долины – обоснованный и полезный механизм, который невозможно устранить, даже если мы захотим. Возможно, он защищает нас от уязвимостей, с которыми мы сталкиваемся в результате саморефлексии и осознания неизбежной смерти. А что если без этого механизма нам бы не удалось прожить свою жизнь так же эффективно, как с ним? Тем не менее, тщательно изучив реакцию, которую мы называем эффектом зловещей долины, мы могли бы извлечь из нее важные уроки на будущее. Как мы убедимся в следующей главе, это лишь немногое из того, чему нас может научить эмоциональное программирование.

Глава 8 Эмоциональное обучение

Начальная школа Дж. Ф. Кондона, Бостон, Массачусетс – 6 сентября 2013 года

Девочка одиннадцати лет выступает перед классом, держа в руках тетрадный лист. Заканчивая выступление, она отрывает взгляд от листка: «Теперь я с нетерпением жду следующего лета, когда я снова поеду к бабушке и дедушке в их маленький домик. Вот так я провела летние каникулы».

Девочка нервно улыбнулась и поспешила обратно на свое место, чувствуя облегчение от того, что выступление закончилось. Чуть в стороне стояла миссис Сэндовал, учительница, женщина средних лет со старомодными розовыми и серыми прядками в волосах. Она улыбнулась и кивнула.

– Отлично, Дженни. Спасибо, что рассказала нам про свое лето. Кто хочет быть следующим?

Мальчик, сидевший с краю на последней парте, с энтузиазмом вскинул руку вверх. Учительница посмотрела на него, но взгляд ее был несколько неуверенным. Все остальные ученики затихли. Миссис Сэндовал сделала приглашающий жест.

– Хорошо, Джейсон. Если ты чувствуешь, что готов.

Джейсон встал со своего места и вышел перед классом. У него не было записей.

– Чем я занимался на каникулах, – естественно и непринужденно начал Джейсон. – Этим летом мне подобрали нейропрос… нейропротез. Я всегда путаюсь с этим словом, – сказал он и улыбнулся, слегка волнуясь. – Это такая штука, которую доктор Уорнер и другие врачи поместили мне в голову. Когда я был совсем маленьким, врачи сказали, что у меня РАС. Это расстройство аутического спектра, то есть мой мозг не мог делать некоторые вещи, которые он делает у других людей. У каждого это бывает по-разному, но вообще нам трудно делать то, что другие делают без проблем, особенно понимать, что чувствуют люди.

Джейсон обвел взглядом класс и встретился глазами с несколькими учениками, а потом продолжил.

– Но к счастью, появилась эта новая штука, которую вживили мне в голову, и она кое-что исправила. Теперь я могу понимать, кто радуется, кто грустит, а кому скучно, просто посмотрев ему в лицо. Как это делают все. Раньше не мог. Раньше люди мне говорили, что я смотрю на них по-другому. А еще я чувствую все так… так сильно. Это не лучшее слово, но как-то так.

Девочка по имени Белла подняла руку и тут же спросила:

– Джейсон, это значит, ты вылечился?

Джейсон отрицательно покачал головой.

– Нет, – спокойно ответил он. – Мой мозг всегда будет немного другим. Но я привык к этому. Штука в моей голове очень помогает мне делать то, что другие делают легко и просто. А еще здорово, что она помогает чувствовать себя лучше, потому что чем больше к ней привыкаешь, тем больше она запоминает.

Иногда я прихожу к доктору Уорнеру, и он ее регулирует. Это тоже очень помогает.

– Ты теперь как робот, что ли? – засмеялся с задней парты Брэндон.

– Брэндон! Прекрати сейчас же! – строго сказала миссис Сэндовал.

– Все нормально, – непринужденно сказал Джейсон. – Мама говорит, что люди смеются над тем, чего не понимают.

Он повернулся обратно к классу и продолжил.

– Нет, это как носить очки, чтобы видеть всю комнату. Или носить слуховой аппарат, чтобы слышать. Некоторым ребятам тоже смешно, но это… грустно. Доктор Уорнер говорит, что это только самое начало, и со временем все станет лучше. Когда я вырасту, такие штуки будут уже у многих людей. Ну вот, это все, что я хотел сказать. Вот чем я занимался летом на каникулах.

* * *