Сердце медведицы

Папа видел эту сумасшедшую привязанность жены к дочери, но ничего сделать не мог. В доме царил матриархат, а спорить с супругой или переубеждать ее было делом нервным и бесполезным. Он и сам устал жить с ней, с удовольствием бы сбежал вместе с дочерью, но он привык к тому, что есть, как улитка привыкает носить дом на себе.

Настя поняла свою маму так: она хотела бы, чтобы Настя была маленькой и беспомощной дочкой всю жизнь, чтобы Ангелина Петровна как мама чувствовала свою власть и значимость.

Глава 36

Человек постоянно меняется. Дома становятся выше, удобства – комфортнее. Медицина огромными шагами двигается вперед, увеличивая продолжительность жизни людей до хороших цифр. Древний человек проживал короткую жизнь, полную опасностей. Современный же больше страдает от других проблем.

Животные веками верны одним и тем же инстинктам. Человек может посадить картошку и готовить сотни блюд из нее круглый год. Дикие звери не могут долго хранить еду, готовить, чтобы чувствовать себя в безопасности. Нет, они всегда в поиске, сытый желудок – понятие временное. Это невероятный контраст между человеком и дикими зверями. Животные беспомощны и нуждаются в защите, в поддержке оптимальных условий для жизни.

Настя с Мишей шли и продолжали рассказывать о себе.

– Можно расскажу, как я живу? – спросила Настя. – Мне нужно выговориться. Если честно, мне безразлично, если я буду выглядеть глупо, просто хочу вслух поделиться историей своей дурацкой жизни. Из бонусов – тебе же любопытно?

– Расскажи, если хочется. Я совсем не против.

– Мама на пенсии. Папа пока работает. Утром они встают раньше меня. Я люблю пить кофе по утрам. Мама мне запрещает. Утро начинается с борьбы. Это ладно. Я одеваюсь на работу. Ей не нравится моя одежда. Все по той причине, что я ей запретила ходить со мной по магазинам. Она должна все контролировать. Я после работы люблю погулять или сходить куда-нибудь, мама просит написать, куда я отправилась, во сколько приеду. Если я не отвечаю, она устраивает скандал с обидами. Я очень устала от всего этого. А как ты общаешься с родителями?

– Я не так часто хожу к ним в гости. С мамой раз в месяц я созваниваюсь. Надо чаще, но я не особо люблю говорить по телефону, а ездить не так часто получается. Но я с двадцати трех лет живу один. По-другому даже жизни не представляю.

– Везет тебе, ты отделился от родителей. Я до сих пор не могу съехать. Мама сильно против.

– Но ты же не можешь слушаться ее всю жизнь. Ты взрослая, самостоятельная.

– Надо. Но я уверена, она сразу же заболеет. А я буду виноватой.

– Звучит как манипуляция. Как ты так живешь и страдаешь?

– Это слишком сложно объяснить.

– Жизнь одна, попробуй изменить ее в свою пользу.

– На словах все гораздо проще. На деле – трудно, очень трудно менять что-то фундаментальное.

– Не представляю, каково тебе. Я люблю свободу. Сам принимаю решения. Если бы мне указывали, я бы не потерпел этого.

– Буду думать. На самом деле, я давно поняла, что надо делать, но не могу перейти к действиям.

– Если хочешь, я помогу перевезти вещи. У тебя появится один человек, который всегда будет на твоей стороне.

– Спасибо за поддержку. Я бы не отказалась от помощи, если решусь уехать.

Глава 37

Медведи только кажутся неуклюжими. На коротких дистанциях они способны развить скорость до пятидесяти пяти километров в час, что не позволит убежать от них даже профессиональному спортсмену-бегуну. На земном шаре на сегодня есть восемь видов медведей.

Замечательно помнят бурые медведи все ягодные и грибные места. Медведи редко нападают на людей, считая их необыкновенным для себя животным с необычными манерами и жестикуляцией. Самец медведя чаще всего в два раза больше самки.

Медведь не восприимчив к пчелиному укусу, так что не зря они любят мед, ведь пчелы им не страшны. По психологическим особенностям медведи похожи на людей.

Любимой частью дня Гриши были минуты перед сном. Ровно перед тем, как уснуть. В детстве мама его редко обнимала, зато укрывала большим взрослым одеялом, когда он засыпал, будучи малышом. Детское одеяло она так и не приобрела для сына, хватало и тех, что имелись в доме.

В итоге Гриша привык засыпать под большим одеялом, натянутым до ушей. Тяжесть придавала сходство с объятиями. Мальчик представлял, что его обнимает мама. Так и засыпал. Он был рад просто тому, что она его укрывала. Все-таки любила, значит. Он намеренно засыпал без него, чтобы мама замечала это и укрывала сына.

В один день она перестала укрывать мальчика. Решила, что ему жарко. Но ему было по-прежнему холодно: и физически, и морально. Теперь Гриша сам брал одеяло, выбирая самое тяжелое.

В начальной школе мама не приходила на праздники, когда он выступал, пусть и с небольшой ролью. Мать его подводила, и он принимал это так, будто он недостаточно хорош, чтобы его любили. Как же сильно он хотел, чтобы мама его любила! Ему не хватало маминых объятий. Гриша подходил к матери, обхватывал ее ноги маленькими руками, ожидая, что та обнимет его в ответ, но она его отталкивала. Гриша чувствовал себя обузой, так и было.