Сердце медведицы

Плакали, кричали, сходили с ума до рассвета, крепко обнявшись друг с другом. Сна не было. Ева, Максим и Гриша не смотрели по сторонам. Лишь Настя и Миша смогли набраться смелости, чтобы следить за обстановкой.

Максим оказался беспомощным, сам от себя не ожидая такого. Он поддался страху, словно вот-вот жизнь его покинет и смерть наступит самым жестоким образом.

Настя, к удивлению, не подчинилась общей панике и смогла держать себя в руках. Скорее всего, осознание страха не дошло до ее ума, так что она просто жила тем, что есть. Настя, как она потом сформулировала, оцепенела. Перестала что-либо понимать, анализировать. Ева не давала себе сдерживаться, кричала, будто крик помогал не взорваться от ужаса. Гриша кричал, как Ева. Ему никогда не было так страшно.

Миша чудом сохранил рассудок. Он был спокоен, потому что уже встречал опасности на пути. Он всю ночь говорил ребятам, как мантру, что не надо бояться, что все хорошо, что здесь никого нет, никто за ними не гнался, что надо расслабиться, поспать, а он подежурит. Его слова успокаивали, но не так сильно. В итоге самыми стойкими оказались Миша и Настя, остальные ребята же периодически вскрикивали.

Ночь выдалась очень тяжелой. Казалось, можно сойти с ума. Засыпать мешал холод, так что каждую минуту ночи громко отбивали испуганные не на шутку сердца. То там, то здесь трещали ветки. Слышалось будто чье-то дыхание. Всем вспоминались жуткие истории, виделись чудища, духи, зло. Каждая минута длилась как вечность. Вечность в предчувствии смерти.

Глава 40

Наступил рассвет. Тьма стала угасать, и в ней появлялись знакомые очертания деревьев, кустов. Сразу полегчало. Быстро посветлело. Открылся вид на мирные скалы, покрытые мягким мхом, стройные деревья потягивались, как на зарядке, ветками вверх, чуть шелестя зелеными листьями. Ни зверя, ни опасности, лишь первозданная красота леса. Страх исчез. Нет ничего лучше солнца, думала Настя.

– Мы выжили! – сказала Ева.

Утром команда услышала писк под собой. Под ними оказалась дыра между камней, а в ней – яма, в которой кто-то копошился и издавал хриплые звуки. Миша просунул руки внутрь – он уже ничего не боялся. Там лежал медвежонок. Достали его, он оказался живым, но тяжелым, обмякшим, почти неподвижным. Весь он был небольшой, но плотного телосложения, разве что не двигал лапами, но грудь вздымалась в такт дыханию. Круглая ушастая голова была маленькой, а глаза смотрели темными любопытными пуговками на людей. Он весь дрожал, а шерстка стояла дыбом.

У запасливого Максима оказался рюкзак. Когда побежали, он его по привычке за ведь день накинул на себя и даже не чувствовал тяжести, пока адреналин нес его вперед. С собой у Максима оказалось немного продуктов. Дали медвежонку воды из бутылки, он ее жадно глотал, смешно обливаясь каплями, которые стекали и на мордочку, и на шерстку. Затем, когда его поставили на землю, он сам встал, размялся: наверное, неудобно лежал в этой ямке, все его тело затекло. Придя в себя, он, как каждый ребенок, сразу начал звать мать. Медвежонок охрип на время, пока был беспомощен, но после воды его голос зазвучал очень звонко. Ребята не успели опомниться, как поняли, что снова пора бежать, потому что, обнаружив людей с медвежонком, медведица их ни за что не пощадит.

Они решили как можно скорее выбраться из леса. Шли очень быстро, но без дикого страха, потому что понимали, что мать-медведица скоро наконец найдет того, кого искала. Обнаружив медвежонка, она не будет гнаться за людьми. Но лучше держаться от них подальше.

Важно было выйти за пределы леса. Здесь из-за веток на слишком небольшом расстоянии всегда может кто-то появиться, на открытой же местности можно увидеть издалека зверя, чтобы успеть принять правильное решение.

– Надо дойти до реки, так мы оторвемся окончательно. Хотя, уверен, нас и не преследуют, – сказал Миша.

– Я больше не могу бежать, – проговорила Ева.

– Значит, просто быстро идем. Мы все равно отдаляемся и скоро будем в лагере, где точно безопасно.

Ева шла, ее наращенные ресницы частично отпали, представляя собой ужасную картину: как у куклы, повидавшей многое. На лице краснело несколько царапин. Девушка очень устала и пострадала больше всех из-за того, что надела не ту обувь, ноги промокли и болели. Она шла и думала о том, как вернется в уютную квартиру, где с удовольствием примет душ, смоет с себя всю грязь, потом поест и ляжет спать, чтобы уснуть крепким сном на двенадцать часов минимум. Ей вспомнилась та настоящая Ева, полная сил, счастливая, спокойная, довольная жизнью.