Сердце Москвы. От Кремля до Белого города

Долгоруковы подверглись преследованиям, но Наталья, вопреки уговорам, не отказала князю Ивану: «Это предложение так мне тяжело было, что ничего им не могла на то ответствовать. Войдите в разсуждение, какое это мне утешение и честна ли эта совесть, когда он был велик, так я с радостью за него шла, а когда он стал несчастлив, отказать ему? Я такому бессовестному совету согласиться не могла; а так положила свое намерение, когда сердце одному отдав, жить или умереть вместе, а другому уже нет участия в моей любви. Я не имела такой привычки, чтоб сегодня любить одного, а завтра другого…»

Их свадьба состоялась в апреле 1730 г., а уже три дня спустя их сослали в Березов, где после нескольких лет мучений князя Ивана внезапно увезли и казнили, а Наталья смогла вернуться в Москву только в день смерти ее гонительницы, императрицы Анны Иоанновны, 17 октября 1740 г. Ее «Записки», написанные в старости и ставшие известными много позже, – исповедь любящей женщины.

К середине XVIII в. палаты пришли в ветхость, и в январе 1761 г. участок приобрела Синодальная типография, нуждавшаяся в расширении своих помещений, так как он «не только нужно потребен, но по смежности его для сообщения с типографским во един дом весьма способен». Туда предполагалось перевести библиотеку, контору, мастерские, но ветхости оказались настолько большие, что пришлось старинные палаты разбирать и строить уже по линии Никольской улицы новое здание. В марте 1777 г. в газете «Московские ведомости» объявлялось, что необходимо объявиться всем «желающим разобрать ныне в Шереметевском доме ветхое каменное строение, а также поставить потребных к новому строению разных материалов».

Проектирование нового дома длилось довольно долго: с 1773 г. над новым строением работал архитектор Василий Яковлев, его проект позже был переработан в Каменном приказе, а в 1781 г. его поручили Е.С. Назарову, который опять переделал проект, и по нему постройка была вчерне закончена. В центре здания – его называли «Новым печатным домом» – находились ворота, ведущие во двор и украшенные «прежде бывшими на воротах шереметевского дома старыми вазами и яблоками на приличных пьедесталах». В первой половине XIX в. здание перестроили, и над аркой в центре его появился купол на высоком квадратном основании.

Для увеличения доходов Синодальная типография сдала дом, где находились книжная лавка и квартиры служащих, внаем фирме «А. Пороховщиков и Н. Азанчевский». Пороховщиков, известный в то время подрядчик и общественный деятель, был основной движущей силой в фирме, и чем только он не занимался – и асфальтовыми работами, и огнестойким строительством, и общественной деятельностью! Скончался он в Петрограде 8 августа 1917 г., уже после свержения самодержавия и накануне кардинальных перемен в жизни России.

Счет из ресторана «Славянский базар»

Пороховщиков задумал построить на Никольской большой торгово-гостиничный и в то же время культурно-развлекательный центр под названием «Славянский базар», состоявший из гостиницы, концертно-лекционного зала и торгового помещения. Гостиница с залом располагалась в здании по линии Никольской улицы, а торговый зал позади него, во дворе. В 1869 г. состоялось определение Святейшего синода разрешить «перестроить за счет сумм Синода принадлежащий Московской Синодальной типографии так называемый Шереметевский дом на Никольской улице по проекту Профессора Архитектуры Гедике…», в 1870 и 1871 гг. представили новые проекты, на основании которых архитектор Р.А. Гедике изменил фасад здания и надстроил на нем третий и мансардный этажи, а во дворе построил полукруглое в плане торговое здание. Ему же, возможно, принадлежит и внутренняя отделка гостиницы, следы которой еще кое-где сохранились: так, на третьем этаже, над лестничным проемом на потолке, есть лепное украшение, где виден вензель «АП», то есть «Александр Пороховщиков». Возведение «Славянского базара» срочно заканчивали к открытию Политехнической выставки 1872 г. в ознаменование 200-летия со дня рождения Петра Великого. Газета «Русские ведомости» писала, что «работа кипит здесь и день и ночь, живо, толково, с энергией, едва ли виданной в сонной и ленивой Москве».