Сердце Москвы. От Кремля до Белого города

На участке № 11 находятся три здания, расположенные также на большом участке МОГЭС. Среднее – перестроенный главный дом усадьбы, показанный на плане 1792 г., когда он принадлежал статскому советнику Павлу Григорьевичу Демидову из знаменитой семьи владельцев рудников и заводов. Необыкновенное возвышение никому не известного тульского кузнеца, ставшего основателем династии богатейших промышленников и меценатов, привлекало пристальное внимание и современников и историков. Сын крестьянина Демида Антуфьева Никита Демидов устроил в Туле небольшую оружейную мастерскую и сумел заинтересовать Петра I своими изделиями, дешевыми и качественными. Благодаря царскому покровительству Никита получил земли на Урале, где его сын Акинфий построил девять заводов, а внук Никита Акинфиевич еще приумножил демидовское дело. Он следил за техническими новинками и привлекал к производству знающих специалистов: его Нижнетагильский завод был «меж частными сибирскими заводами совершеннее, важнее и прибыльнее железом». Демидовское железо, меченное изображением соболя, автор этих строк увидел при реставрации одного из самых замечательных лондонских памятников, «Монумента» – железо «старый соболь» использовалось в конце XVIII в. для его укрепления. Праправнук основателя династии, Павел Григорьевич Демидов, в противоположность предкам, не занимался делами, посвятив себя изучению горного дела, а потом, живя в своем подмосковном селе Леонове, отдался «философскому уединению, рассматриванию природы и ученым созерцаниям». Как и многие другие в его роду, он щедро жертвовал на образовательные учреждения: так, П.Г. Демидов передал Московскому университету 100 тысяч рублей, а с ними библиотеку, огромные естественно-научную и нумизматическую коллекции, которые почти полностью погибли в пожаре 1812 г. Здесь, в Садовниках, на его средства возвели колокольню церкви Георгия в Ендове.

По словам автора «Словаря достопамятных людей русской земли» Д.Н. Бантыша-Каменского, Демидов «в домашнем обращении был тих, кроток и во всем чрезвычайно умерен; на стол его выходило не более 6 или 7 руб. в месяц, и вообще вел он жизнь весьма воздержную. В знакомстве был весьма разборчив и уважал людей не по чинам, не по богатству, а по уму, по их знаниям и честным правилам в жизни, которые сам соблюдал строго. В разговорах был медлителен и сущность дела понимал не скоро; но что один раз понял, того не забывал никогда и до конца жизни сохранил память необыкновенную. Его называли скупым, потому что он не давал обедов, был враг роскоши, носил несколько лет один кафтан, производил дворовым людям умеренное содержание, чтобы они трудились для себя, не предаваясь гибельной праздности. „Всякий, – говорил он, – должен довольствоваться тем, чем кого благословил Бог“».

Рядом в Садовниках был и участок, принадлежавший его двоюродному брату, Николаю Никитичу Демидову, богатому – он получил от отца железные и медно-плавильные заводы и при них 11 550 душ крестьян, – но в молодости очень расточительному. После того как над ним назначили опеку, он одумался и сумел превратиться в весьма расчетливого хозяина. Он предпринял путешествие в Европу, где знакомился с успехами горнозаводской техники, а вернувшись в Россию, отправил более ста своих крепостных за границу для обучения.

Будучи русским посланником при дворе герцога Тосканского, он жил в Италии, во Флоренции, и побывал в России только один раз, но самым внимательным образом следил за своим огромным и сложным хозяйством, иногда по самым небольшим поводам вызывая приказчиков в Италию.

Церковь Cв. Георгия в Ендове

Они, не зная ни одного иностранного слова, мчались через пол-Европы к Демидову, получали необходимые указания и возвращались на Урал. Демидов оставил сыновьям вдвое больше того, что получил от отца.

Во Флоренции он основал художественный музей и картинную галерею, которые достались его сыну Анатолию и были потом перевезены в Петербург. Николай Никитич организовал процветающее шелковое производство, способствовал развитию железных дорог, устроил большой дом для призрения сирот и престарелых, школу и больницу.

Прогуливаясь по флорентийским улицам, я однажды попал на небольшой сквер около набережной реки Арно, где под стеклянным навесом увидел красивый многофигурный памятник, изваянный из белого мрамора. Подойдя поближе, смог прочесть надпись на пьедестале, в которой сообщается, что этот памятник, посвященный щедрому и неустанному благотворителю Николаю Демидову, подарен Флоренции его сыном князем Анатолием в 1870 г.