Сердце некроманта

Плечи Дитриха на миг опустились, точно от усталости, но тут же расправились. Он шагнул, оттолкнувшись, перелетел на мою сторону. Черепица, и без того потревоженная моим прыжком, выскользнула у него из-под ноги. Дитрих взмахнул руками и начал заваливаться назад.

Не знаю, как я оказалась рядом, схватила его за грудки, забыв о том, что это может быть демон, рванула на себя, откидываясь всем телом назад. Не знаю, каким чудом сумела перевесить — ведь он был тяжелее раза в полтора — и со всей дури грохнулась на спину, а Дитрих повалился на меня.

От удара из легких вышибло воздух, я потеряла ориентацию, в глазах потемнело. Не сразу сквозь звон в ушах пробился голос.

— Эвелина. Эви!

Темное пятно перед глазами качнулось, и оказалось, что это лицо Дитриха заслоняет небо. Падая, он сумел опереться о крышу по обе стороны от меня и не переломать мне все кости.

— Птичка!

А глаза у него серые, не карие, как мне показалось в темнице. Серые.

— Эвелина!

Я прогнала неуместную мысль, выдохнула.

— Сейчас. Погоди.

— Некогда годить. — Он поднялся, вздернул меня на ноги.

— Погоди, — повторила я. — Кто ты сейчас? Дитрих? Или демон?

Глава 11

Не дожидаясь ответа, я потянулась к дару — заклинание экзорцизма не навредит человеку, но убьет демона.

— Магия! — рявкнул Дитрих. — Хочешь, чтобы еще пяток тварей сюда прилетел?

Я ойкнула, бросив дар, прежде чем сообразила: прилетит пяток или нет, не так важно, если демон уже рядом.

— Кто ты?

Он улыбнулся, чуть наклонив голову.

— Дитрих. Демону незачем тебя спасать. Подумай об этом.

Схватив за руку, он снова повлек меня по крыше.

Соседний дом примыкал к этому вплотную, но был на мансарду выше, и ее незастекленные оконца выходили как раз на скат кровли, где оказались мы. В одном из них мелькнуло мужское лицо. Дитрих метнулся к нему, коротко ударил. Лицо исчезло.

Некромант протиснулся в окошко.

— Лезь сюда, — велел он.

Я послушалась. Хозяин дома лежал на полу.

— Ты убил его? — ужаснулась я.

— Нет, просто оглушил.

Дитрих вытащил из кармашка на поясе несколько медяков, бросил на грудь поверженному.

— Думаю, это достаточная плата за синяк. Шевелись.

Чтобы добраться до двери из этой комнатушки, хватило четырех шагов. Лестница, что за ней обнаружилась, была узкой, крутой и ужасно грязной. Я закашлялась — запах стоял такой, будто жильцы справляли малую нужду прямо на лестнице, не донеся до дома.

— Подумать только, как меняется мир, стоит заглянуть на черную сторону богатой улицы, — усмехнулся Дитрих, подавая мне руку.

— Я и на самой улице никогда не была, — буркнула я, не торопясь принимать ее. Тогда Дитрих просто снова взял меня за запястье и повел как маленькую.

— Пойдем. И не расслабляйся — мы все еще слишком близко к площади.

Мы миновали проулок — такой же грязный и вонючий, как черный ход, из которого только что вышли. Следующий переулок выглядел пошире и почище, и в конце него виднелась широкая улица. За пару ярдов до нее Дитрих вдруг остановился и притиснул меня к стене. Я пискнула.

— Тише, птичка, — прошептал Дитрих, опираясь локтем о стену так, что его рука заслоняла мою голову от тех, кто мог бы идти по улице. — Тише, или нам обоим конец.

Он наклонился ко мне так низко, что, казалось, сдвинется еще на волосок — и наши губы соприкоснутся. Ладонь скользнула по моей спине, остановилась между лопаток, притягивая меня к сильному мужскому телу. Холод камня сменился живым теплом, но мурашки все равно пробежали по коже, словно я до сих пор мерзла.

— Обними меня, — произнес он одними губами, но я расслышала, прежде чем мерный топот двух дюжин ног заглушил все остальные звуки.

Так вот в чем дело! Отряд — стража или инквизиция, для нас разница невелика.

Я обвила руками шею Дитриха, неловко замерла, не зная, что делать. Нет, так не пойдет, нас раскусят мгновенно. Прильнула теснее, сама не понимая до конца, игра ли это была, или мне самой хотелось прижаться к нему, как совсем недавно на эшафоте — к единственному живому среди толпы мертвецов.

Я поспешно прогнала эту мысль. Вспомнив тайком прочитанный роман, запустила пальцы в волосы Дитриха. На несколько мгновений исчезло все, остался лишь упругий шелк его волос под руками, тепло его дыхания на моих губах и странная незнакомая тяжесть, стекавшая в самый низ живота.

— Нашли время и место! — разорвал наваждение голос.

Я помнила его обладателя — ворчливого брата раза в два старше меня, — правда не могла бы сейчас назвать его имя. Вздрогнула, спрятав лицо на груди Дитриха. Как быстро колотится его сердце, несется вскачь, как и мое, хотя мне трудно было поверить, что и он боится. Рука, прижимавшая меня, не тряслась. И губы, что коснулись моих волос, странным образом успокаивая, не дрожали.

— Правда, парень, уводил бы ты ее отсюда. Не ровен час… — добавил еще один голос.

— Не лезь, — перебил его третий. — Когда еще миловаться, как не сейчас.

— Заткнулись все! Марш! — рявкнул еще один.

Этот голос тоже был знакомым, но вспомнить его обладателя не получалось. Слишком недолго я пробыла в храме, не успела хорошо узнать всех.