Сердце пирата

Их окружал густой тропический лес. Папоротники, буйная растительность, плющи и пальмообразные вьюны-монстеры с длинными стелящимися по земле стволами. Ярко светило солнце. В глубине тропического леса что-то трещало и доносились пронзительные крики невидимой птицы. В траве копошились безвредные муравьизастройщики, каждый из которых был размером с небольшую собачку. Муравьи искали сухой валежник, сломанные ветки деревьев и тащили их в свой лесной муравейник, возвышающийся на поляне как трехэтажный дом.

После мрака подземных лабиринтов роскошный тропический пейзаж казался прекрасным сном. Андрей боялся, что в любое мгновение сон улетучится, и они окажутся в сумрачных коридорах Неизвестной планеты, где пахнет отвратительной слизью храпунов и мерцают фонарики-гнилушки.

Лависса открыла глаза и сразу же закрыла. Приоткрыла правый глаз, потом осторожно левый и, не веря себе, огляделась:

— Где мы?

— По-моему, на Деметре. Во всяком случае похоже на Деметру.

— Это и есть Деметра! — ярко-зеленый куст со светлыми листьями раздвинулся и показался робот-нянька. В руках у него были медовые соты.

— Еле ноги от пчел унес, — похвастался он, осторожно опуская соты на траву. — Решил сделать вам сюрприз, когда вы очнетесь.

Мед, который принес Баюн, не был приторным. Его можно было съесть сколько угодно, и при этом все было мало.

— Бежные пщелки! Тружно им было раштаваться с такой вкушнятиной, — пожалела Лависса с набитым ртом.

Андрей согласно закивал, вытирая руки о траву. Муравьизастройщики толпились вблизи и шевелили усами. Они были совсем не прочь полакомится медком. Так что пришлось друзьям поспешно покинуть это место и вымыть сладкие от меда руки в ближайшем ручье, иначе запах меда привлек бы к ним всех муравьев и пчел, а, может, и кого поопаснее.

— Если мы на Деметре, — Лависса присела на валявшуюся у берега корягу, — где тогда периметр? Я Деметру хорошо знаю.

— Мы на незаселенной половине Деметры, — объяснил роботнянька. — Боюсь, до периметра отсюда не одна тысяча километров. Я во всем виноват. Сгоряча не сказал, где именно на Деметре мы хотим очутиться.

— Получается, мы на земле динозавров? — шепотом спросил Андрей.

Точно в подтверждение его слов, в лесу раздался треск. Над деревьями показалась длинная как мачта шея брахиозавра с маленькой зубастой головкой. Не обращая на путешественников никакого внимания, а, скорей всего, даже не разглядев их, брахиозавр проследовал в сторону невидимого отсюда Первичного моря. Очевидно, он спешил попастись на отмели, полакомиться водорослями и зазевавшейся рыбой.

— Это его мир. Он в нем живет, — робот с уважением смотрел на огромного брахиозавра, проламывающегося сквозь деревья с легкостью, словно это был просто сухой камыш.

— Да, лучше на его пути не попадаться, — Андрей держал ладонь козырьком, чтобы рассмотреть, поднимавшуюся высоко над деревьями голову брахиозавра.

На другом конце поляны показалась стая рвунов. Их было четверо, четырехтонных подвижных хищников, способных задрать даже зазевавшегося добродушного стегозавра, если он не скроется в непроходимых зарослях кустов тяо-тяо с острыми ядовитыми колючками.

Увидев людей, рвуны на мгновение замерли и кинулись к ним неуклюжей, но быстрой трусцой. Рвуны были голодны. Расстояние, разделявшее хищников и их возможные жертвы, быстро сокращалось.

Робот-нянька схватил Лависсу и Андрея за руку, и они помчались под защиту темных скал, которые были в спасительной близости. Рвуны не умели карабкаться по скалам. Для этого они были слишком массивными и неповоротливыми.

Перебежав ручей, Андрей обернулся и увидел, что хищные оскаленные морды рвунов совсем близко. Один из хищников, вероятно, вожак, с жестким роговым гребнем на спине и белым шрамом через всю узкую клыкастую морду (может, свистун заехал хвостом или свои укусили в драке за самку) был уже рядом и что называется дышал им в спину.

Андрей, забыв про усталось, прибавил скорость.

«Это же надо, — думал он, — вернуться из космоса без единой царапины и быть сожранным на своей же планете каким-то недоразвитым рвуном!»

Рвуны не спешили. Они были выносливы и могли загнать любую добычу своей неутомимой рысцой. Андрей начал сбиваться с дыхания, и даже Баюн, тащивший Лависсу, бежал не так быстро. Нужно было пересечь песчаную полосу, а за ней начинались поросшие мхом горы.

Робот-нянька подгонял ребят, не давая им отстать.

«Вот когда бы пригодился ежик,» — думал Баюн. Но, похоже, малыш упорхнул куда-то как только оказался на Деметре. Возможно, его уже съел птеродактиль или подцепила языком затаившаяся в засаде стокилограммовая ящерица-муравьедка.

Топот рвунов давил на барабанные перепонки. На бегу хищники покусывали друг друга за бока, очевидно, зараннее ссорясь из-за добычи.

Путешественники не оглядывались, это могло стоить им драгоценных мгновений. Рвуны, настигая, стали уже брать их в полукольцо. Развязка приближалась. Шансы на спасение таяли.

Но тут трава под ногами перешла в сухой красноватый песок. Большая куча этого песка высилась чуть в стороне от места, где они пробегали.