Сердце пирата

Однажды к вечеру, когда закончился ужин – один из тех ужинов, которые они проводили в его каюте в компании офицеров, – Роберт вышел на палубу, чтобы проверить, как проходит вечерняя вахта, и неожиданно почувствовал, что совершенно спокоен. Это спокойствие было таким глубоким и умиротворенным, какого он еще никогда не испытывал. Теперь он определенно смотрел в будущее с той жаждой жизни, которой, как он теперь понял, ему не хватало в последние годы.

Он потерял ее, а теперь, когда рядом с ним стояла Эйлин, обрел заново.

Роберта приятно удивило, что она, похоже, восприняла определение своего нового положения почти буквально. Он оставил Эйлин в каюте распаковывать свои сундуки и раскладывать вещи в ящиках комода, которые освободил для нее, но не прошло и пяти минут, как она, накинув на плечи теплую шаль, вышла из кают-компании. Остановившись, она окинула взглядом палубу, как часто делал он сам, а потом повернулась и поднялась по лестнице, чтобы занять свое место рядом с ним.

Корабль довольно сильно накренился, пока не опасно, но достаточно для того, чтобы волны захлестнули палубу с одной стороны. Роберт взглянул на нее.

– Ты вымокнешь, если будешь стоять здесь.

Эйлин пожала плечами:

– Я не растаю.

Он посмотрел вперед, скрывая улыбку.

Довольно долго они больше ничего не говорили друг другу. Но он чувствовал, что она с интересом рассматривает корабль, подмечая, как торопливо бегают стоявшие на вахте матросы, выполняя его команды, и что менялось после выполнения этих команд. Паруса, канаты, изменение ветра и как всем этим управлять, – казалось, ее интересует все.

Эйлин плотнее запахнула шаль. Она открывала для себя новую, доселе неведомую сторону его натуры, и это ее восхищало. Капитан корабля. Она с трудом сдерживала возбужденный трепет. Роберт, широко расставив ноги, стоял на капитанском мостике, его руки легко вращали огромный дубовый штурвал, глаза бросали привычный взгляд на паруса, пока он вел свой корабль вперед со скоростью, казавшейся ей безрассудной, но которая, по словам команды, была для такого судна обычным делом. Все это не просто вызывало в ней интерес, в этом было нечто большее. Даже то, как ветер трепал его темные волосы, отбрасывая их назад и открывая лицо, черты которого казались выточенными рукой искусного скульптора.

Сделав глубокий вдох, Эйлин окинула взглядом корабль, команду, которая так дружелюбно, охотно и без утайки отвечала на все вопросы, рожденные ее любознательностью.

Но сейчас ее любопытство на какое-то время улеглось, и Эйлин целиком отдалась созерцанию серо-голубой океанской глади, расстилавшейся вокруг них во все стороны, ее мерному покачиванию под килем, музыке волн, тихо и ритмично бьющихся о борт корабля. Временами эта мелодия прерывалась хлопаньем паруса, скрипом мачты или криком пролетающей мимо чайки.

Постепенно в небе появлялось все больше серого, по левому борту сгущались тучи.

– Приближается гроза.

Голос Роберта прервал ее мысли.

– Ты думаешь, она нас заденет?

Прежде чем ответить, он несколько секунд всматривался в горизонт.

– Северный край тучи нас зацепит. – Эйлин почувствовала его взгляд у себя на лице. – Но мы не станем замедлять ход. Лучше прорвемся и оставим шторм позади.

Она кивнула.

– Я слышала, что такие корабли, как этот, обычно идут на всех парусах и днем и ночью при любой погоде. – Подняв голову вверх, она пересчитала паруса. – У тебя поднято семь штук на каждой мачте, но это ведь не все, что у тебя есть, верно?

– Есть еще один комплект – мунсели, – но в такую погоду я предпочитаю держать их в резерве. – Немного погодя он сказал: – Я смотрю, ты хорошо переносишь качку. Тебе и раньше приходилось много плавать или это у тебя наследственное?

Эйлин засмеялась.

– Подозреваю, и то и другое. – Не дожидаясь вопроса, она рассказала ему, сколько на самом деле ей приходилось плавать, когда вслед за своими братьями она посещала самые отдаленные порты мира.

Роберт слушал и запоминал. Его не удивило, когда в ответ Эйлин попросила его рассказать о своей семье. В конце концов, это естественно вытекало из желания каждого из них узнать о прошлом другого. Удивили эмоции, которые он испытал, рассказывая о своих родителях, братьях и кузенах. Он привык воспринимать эти родственные связи как нечто само собой разумеющееся, но в действительности именно они сделали его таким, каким он стал.

Рассказывая ей о своих родителях и признаваясь в том, что большую часть семейной жизни его мать плавала вместе с отцом, – ему не имело смысла это скрывать, потому что его мать, Элейн, наверняка сообщила бы об этом Эйлин при первом же удобном случае, – Роберт вспомнил давно забытый разговор с матерью лет десять тому назад, когда он был гораздо моложе. Когда он только начинал свою жизнь моряка и смотрел в будущее наивными, широко распахнутыми глазами.

Тогда он спросил мать, как он узнает о том, что встретил именно ту женщину, которая ему нужна. И даже теперь, через столько лет ее ответ эхом звучал у него в ушах: