Сердце-пламень

– Ну, не все рождаются с благословением Единого… Скоро Алисай поставит меня на место Еранга, Альдан. Я хочу, чтобы ты поддержал меня.

– Поддержал? – прорычал Альдан. – И в чем же? Ты сговорился с Колхатом, этим чудовищем, за моей спиной! Где вы держите пленных? Где их истязаете?

– Не смотри на меня так, дурачок. Пройдет твоя сухота по колдунье. Все они… паскудницы… Не стоят того. Послушай, – Рагдар бросил кубок на пол, – ты будешь жить. Со временем станешь царем Святобории. Царь уже готов хоть сейчас тебя проводить в… покои к царевне, чтобы ты сделал кучу крепеньких… благословенных… детишек… Святобория будет твоей, и возись с ней как хочешь. – Рагдар склонил голову, продолжая нашептывать Альдану свои предложения. Вскоре его слова превратились в несвязный лепет. – Пойми, дурак, я тебе все предлагаю… Просто все…

Рагдар уснул, уронив голову на стол.

– Как ты можешь что-то предлагать, – прохрипел Альдан. – Ведь у тебя больше ничего нет.

Альдан боролся с искушением убить мерзавца. Но если он убьет червенца, его самого убьют раньше, чем он успеет исправить то, что натворил. Если Единый еще с ним, то это будет неправильным.

Нечеловеческим усилием Альдан заставил себя выйти из гридницы и отправился на кухню. Там он нашел Янию, она сидела вместе с притихшими слугами.

– Вот. – Альдан отозвал девушку в сторону и дал ей коробок с Живой. – Добавляй сыну Рагдара в питье.

– Господин, – тихо сказала Яния. – Альдан… Тут все поговаривают, что тебе недолго тут осталось…

– Оставайся тут, сколько сможешь, и пригляди за мальчиком. Это лучшее, что я могу сейчас тебе посоветовать.

– Знай, куда бы ты ни собрался, я хочу с тобой.

– Да что ты за мной все таскаешься?! – прорычал Альдан.

Яния вскинула на него глаза, два больших, соленых озера. Самое ужасное, что в них не было ни тени упрека, только покорная, телячья преданность. И это разозлило Альдана еще больше, распалило в нем едкое чувство вины.

– Хочешь вместе со мной сгинуть? – отрывисто, зло и как бы желая навлечь на себя ответный гнев, сказал он.

Но она опять смолчала. И, что хуже всего, не собиралась нападать. Жалела? Но не нужна была ему жалость!

– Хватит ходить за мной!

– Господин, позволь хоть еды тебе собрать…

Эта беззащитность, ее всецелое полагание на него, упование на его божественность, природу, принятие его со всеми бедами вкупе с нелепыми и ненужными попытками его оберегать отразились в робко распахнутых губах, в изогнутых в удивлении бровях, в едва тлеющем румянце на щеках. Она была рада даже такому вниманию! Неужели не видит она, какое он сам по сути чудовище? Что это его руки по локоть замараны кровью и что ее ненужное спасательство, участие лишь сильнее ярит раненого зверя внутри него?

– Или вознамерилась-таки измором меня взять? Но я княж, да без княжества и имею сейчас еще меньше, чем когда был травником!

Яния отвернулась, но не заплакала, а молча, понурив голову, вышла, оставив Альдана одного, целиком наедине с жалостью и омерзением к самому себе.

Альдан сам собрал еды и двинулся к своим покоям. Под дверями спал, закутавшись в грязный белый плащ, Мышур.

– Господин… – Парень вскочил, пятерней приглаживая вихры. – Наши Стрелы… Они почти готовы.

– Знаю. Ты слышал, где держат пленных колдунов?

Мышур опустил глаза.

– Говорят, их разбойники вместе с рабами держат на Луч-поясах. Что ты задумал, господин?

Альдан не ответил, но догадливый Мышур и сам все понял.

– Я тоже здесь не останусь, – решительно сказал он. – Поеду с тобой.

Ну почему они все такие упертые?

– Выходим за два часа до рассвета. – Альдан оттеснил парня в сторону и наконец вошел в покои.

Закрыл дверь, а сам сел, лихорадочно думая, что делать дальше. Даже его силам был предел, Альдан ужасно устал.

Он смотрел в черноту перед собой, перебирая все, свалившееся на него в этот день. Из всей этой бесконечной вереницы разочарования… надо бы предупредить Лесёну.

Альдан плеснул из кувшина на чистую холстину, обтер себя, затем, вынув из узелка горсть сухарей, положил ее в угол, а после, дойдя до постели, рухнул на нее без сил.

Ночью за сухарями явился гость. Пуганный, дерганный, едва мерцающий в малиновом свете Червоточины. Альдан чуял исходящие от него колкие снежинки страха.

Сусед протянул руку за угощением, а Альдан сказал:

– Сможешь доставить послание в Нзир-Налабах?

Довериться чуди, которая могла быть заодно с Дареном или даже Вороном? Но другого способа не было. Альдан передал послание, всей душою прося Единого сохранить хотя бы в этом к нему благосклонность, но, оказалось, не все так просто.

– Я уйти отсюда не могу, но могу позвать, – прохрипел сусед. – Может, явится кто оттуда.

– Зови.

– У меня мало сил…

– Зови!

– Буду звать, пока не растворюсь, – сказал сусед. – А тебе, господин, белой дороги…

И Альдан снова остался один в светлеющей горнице, слушая свое гулко колотящееся сердце.

Пора. Он собрал с собой в дорогу остатки лекарственных трав, деньги. Оставил послание Усору, чтобы тот приглядел за теми жрецами, что пришли за Альданом в Злат.

Бросил взгляд на Червоточину…

И вдруг услышал крик.