Сердце-пламень

Когда стало известно, от чьей руки пал Рагдар, Альдан впал у царя в немилость. Говорят, Залесский был в страшном гневе и хотел бросить Альдана в Моинское море, но вступилась царевна Уляна, и Альдана заключили в темницу под Цитаделью. Позже царь прислал Альдану вместе с Усором условие о помиловании: если Альдан принесет царю голову Дарена, ему сохранят жизнь.

Жизнь.

В стенах темницы, где капля за каплей его кровь будет уходить на оковы для колдунов? Неудивительно, что Колхат и Алисай ходили довольные, будто одержали победу в войне.

– Мы поменялись местами, – промурлыкал Колхат на ухо Альдану. – Ничего, наследник Мечислава, я помню, как принял от твоих рук исцеление. Я буду следить, чтобы с тобой обходились наилучшим образом.

Колхат приходил каждый день. Рухара был при нем, как и Игмар.

Но Альдан не слушал. Ему отворяли жилы раз в день и почти не давали воды. Мучимый лютой жаждой, Альдан все громче слышал шепот неупокоенных душ.

Казалось, с ним говорит сама темница Цитадели, хотя в своей клетушке он находился один. Обессиленные души взывали к нему, моля о покое. Неспособные отделиться от каменных стен, они остались узниками Цитадели даже после своей смерти. Но что он мог поделать? Особенно теперь? Альдан раз за разом упирался взглядом в кладку и, гася нарастающий жар в груди, пытался дышать глубже и медленнее.

Он повторял себе, что еще жив.

Но сами стены шептали ему обратное.

Жрецы истребляли чародеев, тех, кто был похож на чародеев. Они очищали земли, но тонкий, невидимый мир полнился болью неприкаянных узников. Жрецы породили это безумие своими очистительными обрядами, предав колдовство железным таблицам, а души – безвременью.

Весь мир вокруг людей был сном. За такой близкой завесой скрывалась другая сторона, и даже чародеи, слепцы, не замечали ее. Срединный мир – страшная, беспредельная пустота с бесконечной чередой страдающих душ, одиноких, неприкаянных созданий. Неужели об этом говорил Мечислав? Где правда? И… за кем правда?

Но теперь он смотрел на стену и думал, что это все.

Даже Мечислав в конце концов разочаровался в своем наследии.

Колдуны были чудовищами, люди разочаровывали…

Стоило ли бороться дальше?

Альдан чувствовал, что что-то в нем дало трещину, и зазор этот, столкнувшись с нечестивцами-жрецами, лишь углубился, лег на каменную домовину, в которую он сам уложил себя, снедаемый гневом и местью. И сквозь этот зазор била злая сила, и маетно ему, и чуял он, как из того разрыва тянется рука и, найдя его, ослепшего, втягивает в недра свои, откуда ему никогда не выбраться.

– Единый, за что? – в исступлении шептал Альдан.

Быть может, это его расплата за гордость; быть может, надо было схватить Лесёну еще тогда, в Линдозере, и любить ее столько, сколько суждено. Не слушать то, что говорила ему кровь, победить разум, твердящий о скверне колдовской. Если бы еще хоть раз увидеть ее! А ведь она хотела быть с ним… Если бы он мог, если бы сумел все поворотить… Все бы сейчас отдал, чтобы только прожить с ней остаток дней.

Альдана стерегли червенцы, выращенные Рагдаром, а за кровью приходили белые жрецы, те, что теперь ходили под Алисаем и Ерангом. Но дядьке Усору все-таки удалось второй раз пробиться к нему. Увидев, в каком состоянии находится Альдан, он долго молчал, а потом сказал, глядя ему прямо в глаза:

– Народ потерял тебя. Жрецы не сказали им, где ты.

Альдан даже не дослушал то, что ему говорил Усор. Отошел к стене, сел. За прошедшие дни он часто садился так, на холодный пол, на изморозь. С потолка капала вода, и капли заглушали неупокойничьи голоса.

– Ты правитель, Альдан. Ты рожден для этого. У тебя есть все, чтобы стать хорошим правителем. Ты уже он; ты рассудителен, наблюдателен, ты умеешь сопереживать и вместе с тем в тебе есть твердость принимать решения. Да ты и сам все это понял еще в Линдозере. Но чего ты не знаешь, Альдан, так это вот чего… Не только это делает человека хорошим правителем, но и умение вынести последствия своих ошибок, не ожесточаясь сердцем на всех и на себя. Не хорони себя виною. Да, ты ошибся. Но ты шел к верной цели.

Несмотря на холод подземелья, тело Альдана покрылось липким потом.

– Ты не один, Альдан. Мы с тобой, – горячо сказал Усор. – Мы простые люди, но идем за тобой. Я, Игмар, Яния, Мышур и твои люди из Линдозера. Я уверен, народ из Злата и Лихоборов с тобой согласится.

На его крики прибежали червенцы. Схватить старого вояку не посмели, но выпроваживали с недвусмысленными ухмылками.

– Во славу Единого! – громко сказал Усор на прощание. – Во славу!

Как только дверь захлопнулась, Альдан рухнул на спину и закрыл глаза.

Несколько часов Альдан лежал, содрогаясь от внутренних волнений, и потом провалился в беспокойный сон, а когда проснулся, услышал, что жрецы говорят о том, что темницы с рабами и пленными колдунами разбиты.

Вскоре и Колхат пришел к нему.

– Наши планы поменялись, – сказал он доверительно. – Ты поплывешь с нами в Сиирелл. Если будешь послушным, я дам тебе издали полюбоваться на твои творения.