Сердце-пламень

– Эту часть историю я могу поведать сам. – Дарен остановился напротив меня. – Весть о Полуденном царе и история Галлаи передавались потомкам, пока однажды одна колдунья из Обители не пожелала стать матерью нового царя. Она сбежала из Обители и сумела приворожить царя Ардонии. У нее родился…

– Ты, – выдохнула я. – Так вот оно что…

Дарен – потомок царя Полуночи. И на его долю выпало немало предательств.

– Теперь ты знаешь. – Он положил руку на свитки. – Насколько кровавая история стоит за моим родом.

Я прокручивала в голове все услышанное.

Галлая попыталась спасти то, что уцелело. И она предсказала, что царь еще вернется. И исправит все. Значит, в Вести о Полуденном царе говорилось не только об объединении людей, чуди и колдунов, а еще и о спасении всего мира от проклятия, связанного с богами и Червоточиной.

Вот что пытался остановить царь Полуночи.

Вот почему он призвал Чудову Рать…

– Но все это история. – Дарен подошел ко мне. – Важнее то, что предстоит сделать нам.

– Значит, Ворону проложил дорогу в наш мир сам Странник, а сильнейший колдун помог ему закрепиться, – произнесла я. – Но остаться здесь он не может просто так. Поэтому пожирает все и всех. И Червоточина тоже его усиливает. Ворон и Чудова Рать поглотят наш мир. Жертвоприношение. Царь Полуночи пытался исправить это, но только приблизил… Как и ты.

Дарен нехорошо усмехнулся.

– Если бы мы не разрушили Печать, Ворон не сумел бы добраться до Рати, – проговорила я.

– Ты точно меня хорошо слушала? Я изначально говорил тебе, что все будет непросто. Но иначе нельзя.

– Ты собираешься остановить Ворона?

– Собираюсь, – отрывисто сказал он, поднимаясь. – И остановлю.

– Когда?

Он шел к выходу. И не обернулся.

– Скоро.

Его шаги стихли, а я сидела, пытаясь осознать все эти события далеких дней. Уловка царя Полуночи, способная разрушить иглу, связь между Вороном и Чудовой Ратью… что-то человеческое. Связанное с доверием?

Значит, вот про что спрашивал Дарен у лешего.

Он искал подтверждение этим воспоминаниям.

Фед учил меня собирать предания, выявляя скрытые в них тайные смыслы. Его уроки не прошли даром, и я сумела найти и увидеть истину.

Я научилась себя защищать.

Теперь я сама стала себе оберегом.

26. Время собирать камни

Снег валил всю ночь, превращая в сугробы все, что было снаружи. Будто зима не вернулась в Нзир, но дохнула на него так, что сдуло и посевы целебных трав, и набухшие почки в новой священной роще, и красные цветы, выросшие на терновнике вокруг Второго Круга.

Для купцов дорогу в Нзир открыли прямо через мастерские, и те все утро ходили от одной палаты к другой, охая и восхищаясь колдовским искусством. К ним были приставлены писари. Береста в их руках полнилась перечнями желаемых товаров, а также идей-заделов на будущее вроде «вот если бы у вас был плащ, делающий человека невидимым» и «весчанам бы очень пригодилось самосеющее сито». Дарен благодушно кивал, но обещать ничего не спешил: пока самый главный договор не был озвучен и подписан, все остальное оставалось всего лишь шелухой. Следовало проявить терпение, пока за восторженными лицами купцов скрывались холодные подсчеты.

Я ходила следом за Дареном, одетая в очередное нечто по заказу Эсхе. Так как для всех в Светлолесье я все еще считалась колдуньей Разрушения, сегодня мой наряд был соответствующим: огненные искры срывались вниз с широкой ленты, охватывающей мое горло, и живые языки пламени танцевали по оголенным плечам, стекаясь к подолу в полосы тлеющих углей. Волосам тоже досталось, и стараниями Азы часть прядей сплеталась с украшением из сияющего хрусталя, которое напоминало венец из языков пламени. Эсхе же нарисовала на моем лице пеплом руны Разрушающих, отчего вид у меня получился поистине устрашающий.

По задумке колдуний, мой вид должен отвлекать купцов от Дарена, хотя сразу было понятно, что задумка эта провальная. Купцы все как один таращились на него и искали повода перекинуться с царем Нзир-Налабаха хотя бы словечком. Больше всех повезло мужчине с промасленными и поделенными ровным пробором волосами. Его звали Ерх, и, судя по тому, как перед ним отступали другие купцы, за ним было главное слово.

Поэтому, следуя за Дареном, я молчала, даже играя по предложенным правилам. К середине дня моя рана разнылась, а к вечеру мне и без того стоило немалых трудов ходить с прямой спиной.

К вечеру в кузницы явились наемники.

Три дюжины воинов и наставников, среди которых по росту и широкому развороту плеч я узнала угрюмого Любомудра, наставника Минта. Казимек, выступая вперед, поднес Старейшинам ларцы с драгоценностями и заговорил о славе Нзира и Сиирелл. Пока Казимек топил ледок между нашими братиями, я высматривала среди воинов Минта. Он явился, и я, найдя его глазами, несмотря на боль в ноге, расплылась в улыбке. Его настороженное выражение лица будто спрашивало меня: чего ожидать от тебя, Лесёна? Он смотрел и будто не узнавал меня.

Но в моем лице, в прорвавшейся улыбке он и нашел свои ответы. И ухмыльнулся.