Сердце пудренное

Лев Исаакович Моносзон Сердце пудренное

Сердце пудренное

Лирика

«Сердце пудренное» отпечатано в типографии «Автомобилист» в августе тысяча девятьсот семнадцатого года в количестве шестисот экземпляров, сто из коих выпущены любительским нумерованным изданием, отпечатанным на слоновой бумаге и переплетенным в материю.

Хрусталики семигранные

«Золотистые, нежные волосы твои…»

Золотистые, нежные волосы твои
поглажу ласково.
Тихо закрою глаза
поцелуем невинным и робким.
И на тонкой кисти,
в кружеве жилок синеватых и гибких
любовь заплетенной найду.

«Кожица на носике сморщилась…»

Кожица на носике сморщилась,
у губок эмалевых уголки засуетились,
разыскивая дорожку вниз.
Это значит –
детка хочет обидеться на меня.
Ах, скорее,
зайчиком-поцелуем закрою розовый ротик!

«И грех, такой алый и пряный…»

И грех, такой алый и пряный,
как женщины Рубенса,
безумно сорвет с побледневшего плечика
шелка, обвивающие страсть.
О, сколько радости будет
в поэме греха
и стыдливости!

«Дымок розоватый улыбнулся застенчиво…»

Дымок розоватый улыбнулся застенчиво,
улетел,
вкрался тихо в застывшее небо.
Ах, не ты ли, моя любимая,
обо мне вспомнила –
уронила нечаянно
неуловимо-нежный лепесток души?

«Впиться пьяным поцелуем…»

Впиться пьяным поцелуем
в розоватую матовость кисти,
зардеться огнем, взволнованно крикнуть,
и чувствовать остро,
что рядом, волнующе-близко –
ты, мое бешенство,
ты, моя радость!

«Улыбкой сверлю глаза…»

Улыбкой сверлю глаза,
велю вялому вареву сердца
гикнуть огонней радостью –
это ли ты, сын царицы,
печатающей пятками на панелях
символы расчесанного и расчетливого
безумия?

«Ноготки розовые, отточенные…»

Ноготки розовые, отточенные,
интимно и лукаво поблескивают над клавишами.
Песенка совсем тихая
ищет дверку к усталому сердцу.
Ах, не свести мне глаз
с теплого жемчуга
пугливого плечика твоего!

«Четко чеканю четки пульса…»

Четко чеканю четки пульса,
быстро скачу с качель на качели.
Воздух визжит изжитыми хлипами,
небо внизу – в Везувий везу его!
Эй, берегись – лисий я прихвостень!
Или не слышишь –
четкими четками чеканю пульс.

«Сдержанно и веско…»

Сдержанно и веско
ткем разговоры умные,
приподняли брови и кажемся себе
богами без престола.
Я в кресле бархатном – ты, моя девочка,
прикорнула уютно, задремала
от божьих разговоров.

«Черный воздух. Черное все…»

Черный воздух. Черное все.
Только одно ослепительно-белое лезвие –
зубы его.
Только два темной сепии бриллианта –
цари-глаза его.
Мир, отчего не бьешь в колокола?
Ведь это он, мой любимый, со мной говорит!

«Протянула чуть-чутной улыбкой…»

Протянула чуть-чутной улыбкой
лучики пыли серебряной к сердцу.
Быстрой пригоршней черного бисера –
фразой французской –
приказала хотеть.
Еще секунда – и я в кратере Этны!
Но я смеюсь – размеренно и четко.