Читаем Сердце пудренное полностью

Сердце пудренное

Когда стану совсем дрянью,огородным пугалом,с нависшими лохмотьями скабрезных хихиканий,бульварной лавочкой,на которую кто хочет присаживается,кумиром эфироманов, самоубийц и кокоток,когда стану совсем дрянью –Пришлю в замшевом футлярчике,обитом серо-лиловым шелком,сердце мое,нарумяненное и подшитое,как рваный ребенкин бибабо.Ведь Вы женщина,а женщины любят лаун-теннис жизнями.Вы взглянете на заплатанное сердце,и тень приятности пощекочет Вас небритыми усамигде-то около печени,оттого, что именно Вы,такая тоненькая и слабая,столкнули в это пьяное орево меня,олицетворение силы и мужества.Может быть, из любопытства Вы пойдетепосмотреть на меня.Окруженный влюбленными мальчиками,бледнеющими от каждого жестаих прелестного чудовища,бледный, как вырезка о политике,с губами кричащими, как вырезка об убийстве, –я улыбнусь равнодушно и едко.Скажучто Шипр слишком сладок,и походка,точно из Вас вынули позвоночник.

Nature pas encore morte

Поменьше святого,покорно прошу,поменьше святого в разговоре с нами.Все равно, мы,теряющие чистоту на одиннадцатом году,а невинностьнесколько позже,не годимся никому в божества.Мы ведь, право, не знаем,когда кусаем губы в досаде,потому ли это делаем, что вычитали из книжек,что так надо,или потому,что это само так делается.Давно уже,еще до пьяной истерики Бальмонтаи мистических ураганов Мережковского,мы выкрасили душив цвета циничной утонченности и безволия,затем же, зачем кафешантанная диванаводит тени порока на глуповатое лицо.Потому что, в сущности, мы всего толькохолодные и очень искренниеэгоисты,будто бы увлекающиеся Бурлюкамии подобными им ряжеными ломаками,но втайне предпочитающиесильную драму в кинематографесо многими оголениями и убийствами.И поэтому,судите сами, стоит ли разгадывать нас,хромых и лысых сфинксов,когда насморк или узкий воротничоквзволновывают нас неизмеримо больше,чем двадцать мировых войн.Право же, судари,поменьше святого,поменьше святого и белого!

«Веки полуспущены…»

Веки полуспущены.И девочка с слишком розовыми губами,лежащая на моих коленях,пытается вырвать из них дрожащие угольки любви.Веки полуспущенные –провинциального театрика занавес,никогда не спускающийся до рампы.Эй, служитель! Да спустите ж его!А то господину мяснику,пригвожденному к партерному креслу,видать жалко обутые ноги актеров.Жалкие догадки о пассиях и трагедии.Веки полуспущенные,с жилками голубоватыми –провинциального театрика занавес.И девочка с слишком розовыми губамижадно ловит за жалко обутые ногимою трагедию любви.