Сердце русалки

На ночь Леда уложила его с собой. Только она собралась заснуть, как в комнату вошла баронесса и присела на кровать. Она с улыбкой смотрела на спящего белокурого мальчишку, рыжие ресницы которого слегка подрагивали, а рот иногда двигался сам по себе, будто он продолжал жевать даже во сне.

— Теперь это мой сын, — ответила на безмолвный вопрос матери Леда.

— Как его зовут?

— Ганс.

— Ганс, значит… — тихо сказала баронесса и погладила ребенка по пушистым волосам. — Замечательный малыш.

— Этого мне отец бы точно не простил, — сказала Леда, глядя в потолок.

— О покойных плохо не говорят, но, учитывая его характер, не одобрил бы, — баронесса грустно вздохнула. — Но знай, что я горжусь тобой. Не каждый бы решился пригреть сиротку.

— Он никакой не сирота, я — его мать, а он — мой сын. И всегда им был, просто мы были разлучены на долгое время, — пробормотала Леда, засыпая и прижимая к себе ребенка.

Баронесса продолжала смотреть на дочь и внука, подождала, пока дыхание Леды выровняется. Она оставила спящих и вышла из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.

— Значит, Ганс, — повторила она и перекрестилась.

* * *

Следующие несколько недель жизнь в особняке превратилась в один сплошной переполох. Все успели забыть о недавних похоронах барона и были заняты нежданным гостем.

Со стороны Леды было опрометчиво предположить, что маленький Ганс быстро забудет о своем прошлом и, как только очутится в объятиях настоящей мамы, станет нежным и послушным мальчиком. Все началось с того, что просыпался он ни свет ни заря, и, увидев незнакомые стены, начинал кричать и плакать. Успокоить его было крайне сложно. Других людей и в особенности детей мальчик сильно боялся и каждый раз, когда к нему пытались подойти поиграть, залезал под шкаф в спальне Леды и не выходил оттуда до тех пор, пока его не оставляли в одиночестве. Часто ребенок бегал по дому, пытался вылезти в окна и по-всякому стремился убежать из этой просторной клетки. Он продолжал звать маму и папу, но такое поведение все объясняли душевной травмой оттого, что его бросили на произвол судьбы. Будучи очень выносливым и энергичным, Ганс мог устраивать истерики на часы, отказываясь от привычной человеческой еды и одежды. Маленький бесенок, сияя круглыми белыми ягодицами, без устали шнырял по комнатам, кабинетам и спальням, забирался на столы, раскидывал вещи, рыскал в сундуках, выворачивая их содержимое, и прятался внутри, зарывшись в свитки или одежду. Однажды он так пропал почти на сутки, и прислуге нещадно досталось от госпожи Леды за то, что не уследили за ним.

Однако всему приходит конец. Постепенно и Ганс начал привыкать к необычному для него образу жизни. О маме-русалке ему ничего не напоминало, ведь Леда позаботилась, чтобы из дома были выкинуты все книги сказок с картинками, где фигурировали полулюди-полурыбы, прислуге было запрещено говорить с ребенком о любых мистических существах, разрешались только истории из церковных книг. Несмотря на то что Леда проводила очень много времени со своим сыном, он все равно относился к ней крайне настороженно. Ночью они спали вместе, и Ганс жался к ее теплому боку, но днем всячески показывал, что не хочет с ней общаться. Таким образом, держа Леду на расстоянии, он постепенно привык к ней и к другим людям.

Дети прислуги стали часто навещать его, бегали вместе с ним по саду, играли и развлекали. Не раз друзья становились свидетелями того, как Ганс ловит бабочек и улиток и ест их, а когда ловил много, даже предлагал детям разделить с ним трапезу. Любимой едой мальчика по-прежнему оставалась рыба. Он ел ее в любом виде: жареную, в супе, засоленную, и даже сырую.

Из-за того, что мальчик тянул в рот всякую гадость, да еще и не носил ничего, кроме исподнего, к нему относились с опаской. Леда уверяла людей, что ему нужно обжиться, ведь неизвестно, сколько времени он жил в диких условиях без надзора взрослых. Прислуга понимающе кивала и продолжала попытки накормить его куриным супом и надеть хорошенькое платье, чтобы сын госпожи хоть немного походил на маленького франта.

Еще одной проблемой было здоровье и физическое развитие Ганса. Леда долго не хотела звать доктора из-за страха, что происхождение сына всплывет наружу, но баронесса настояла и однажды сама вызвала доктора из соседнего поместья. Ведь странно, что в свои три года он до сих пор не может связать и двух слов и не владеет самыми простыми навыками, с которым легко управляются дети его возраста, например, не умел держать ложку, пить из стакана и т. д.

Когда Ганс увидел высокого лысеющего человека в длинном черном камзоле, да еще и большой пухлой сумкой, он спрятался за Леду и отказывался приближаться к доктору. Ласковыми речами его удалось уговорить подойти и дать себя осмотреть. Леда с тревогой наблюдала, как доктор, который несколько лет назад приезжал к ней ночью, слушает мальчику грудь, разговаривает с ним, проверяет работу суставов и внимательно рассматривает любой порез или родинку на его белоснежной коже.