Сердце русалки

— Пусть у невестки будет ребенок, — тихо сказал Густав, склонив голову, блики от костра бегали у него по лицу. Ему вдруг стало стыдно за свою прошлую жизнь, ему хотелось броситься в ноги Инее, чтобы вымолить у нее прощение, но он был слишком горд для этого. Достаточно, что поплелся к ней на встречу, которой хотел избежать любой ценой.

— Но, чтобы скрепить договор, ты должен будешь выполнить одно мое указание.

— Какое? — недоверчиво спросил Густав.

Русалка придвинулась близко-близко лицом к лицу Густава. Они почти что касались кончиками носов. Густав смотрел в по-прежнему глубокие рыбьи глаза Инеи и не мог отвести от них взгляда. Инея что-то нашептала мужчине на ухо.

— Если ты это сделаешь, часть проклятья будет снята.

Глава 2

Служанка баронессы отправилась к лесной ведьме Инее, но не нашла ее. Та куда-то отлучилась. Пожав плечами, служанка снова вернулась к своим обязанностям, решив прийти за Инеей на другой день.

Однако вскоре всем стало не до ведьмы. У баронессы в ту ночь начались схватки. Мучимая ужасной болью, она невольно вспоминала, как легко все прошло в первый раз, и почему она вынуждена так страдать теперь. Вокруг хозяйки суетились десяток прислуги, одна растирала ей спину, вторая молилась, третья завела какую-то древнюю песню, которую в их деревне пели повитухи во время родов, еще пара служанок следили за водой в тазу, предназначенном для обмывания ребенка, они бегали туда-сюда, убирая остывшие тазы и поднося горячие. Барон в это время сидел у себя в кабинете, ходил по комнате, обмерил все углы и нервно, дрожащими руками переставлял с места на место свои книги и статуэтки. Он был ужасно напуган этими внезапными родами, которые начались немного рано, и, конечно, послал уже за врачом в ближайший поселок, но приедет оттуда помощь, хорошо если часа через два-три. Он слышал, как воет жена, этажом ниже и сердце его обливалось кровью. Барон схватил две подушки и закрыл ими уши. В этот момент он казался себе жалким, беспомощным трусом, но он ничего не мог поделать и ничем не помог бы жене. Природа или Бог должны были взять или отдать свое.

Баронесса не первый час страдала от болезненных схваток, по ногам ее медленными струйками стекала бордовая кровь, она не могла ни сесть, ни лечь, бессвязно ходила, поддерживаемая служанками, которые умоляли хозяйку вернуться в постель, но та противилась, только стоя на ногах, боль казалась ей не такой сильной. Колени подкашивались, баронесса раза два едва не упала в обморок. В тот момент ей было уже как будто все равно на свою судьбу, она хотела только избавиться от боли и страданий. В глубине души она понимала, что такая тяжелая беременность и ранние роды не могут сулить ничего хорошего. Скорее всего, ребенок умрет, если уже не умер. От потери крови она совсем ослабла и когда ноги перестали ее держать, а в позвоночник стрельнула ударной волной еще одна схватка, она, наконец, сдалась и легла в постель.

Ей захотелось тужиться. Она помнила, как делала это на первых родах, но теперь у нее просто не было сил. Одна из служанок чуть ли не кричала на нее, чтобы баронесса пришла в себя и помогла ребенку появиться на свет, иначе они оба погибнут. Под крики прислуги после похлопываний по щекам она немного взбодрилась. Последний рывок.

Баронесса, обливаясь потом, откинулась на подушки, лицо ей обтерли прохладным мокрым полотенцем. Еще одна потуга. Баронесса напрягла бедра и через секунду вдруг наступила резкая тишина. Боль сразу прошла, в глазах рябило, она подняла уставшее лицо и вопросительно посмотрела на служанку, которая приняла ребенка — она со слезами на глазах держала крохотное сине-фиолетовое тельце, вокруг шеи которого удавкой свилась пуповина.

Служанка не успела ничего сказать, как вдруг дверь в родильную комнату отворилась, и внутрь влетела Инея. Волосы ее растрепались, тяжелое дыхание и красные щеки говорили о том, что она торопилась, бежала к баронессе, хотя ничего не знала о том, что роды наступили. Она будто почувствовала, что нужна здесь.

Инея подскочила к служанке, державшей ребенка, ловким и быстрым движением перехватила у нее младенца и вгрызлась ртом в обвившую маленькую шейку пуповину. Ребенок, это была девочка, не дышал и не проявлял никаких признаков жизни. Инея быстро посмотрела по сторонам.

— Вы! — скомандовала она прислуге. — Поставьте сейчас же два таза: один с холодной водой, другой с горячей!

Кто-то из прислуги хотела было возразить.

— Быстро! — выкрикнула баронесса. — Делайте, что она говорит!

Через пару мгновений все было готово. Инея сорвала остатки пуповины с младеницы и поднесла ее к тазу с холодной водой и опустила туда ребенка по грудь. Тут же она ее вытащили и переложила в таз с горячей водой. Несколько раз она проделывала эту процедуру, быстрыми движениями, словно с игрушкой, она опускала ребенка то в одну емкость, то в другую.

Чуть слышно, Инея шептала при этом какие-то странные слова, непохожие на человеческий язык.

— Ты хочешь спасти этого ребенка? — вопросительно закричала Инеи, обращаясь как будто бы ко всем в комнате.