Сердце сокола

Но когда яд начал действовать и она поняла, кто был виновником этого, — разве не захотела бы она изменигь свое решение относигельно регентства Керриллара? Переписать завещание она бы не успела, а вот отдать распоряжение слуге Господа, в чьем слове никто не посмел бы усомниться, — вполне вероятно. Отец был уверен в том, что дом священника подожгли и что за этим стояп Керриллар, — и у него, вероятно, были тому весомые причины. Быть может, именно те, о которых упомянула Кристина?

— Я хочу поговорить с Милагрос! — не отвечая на ее вопрос, заявил он и, не дожидаясь уже ее ответа, быстро направился в дом. Кристина, не говоря ни слова, поспешила за ним.

Это уже потом Сантьяго осознает, как быстро она сумела сделать выводы и столь напрасно он опасался делигься с ней собственными, а пока, не обращая внимания на удивленные приветствия не ожидавшей увидеть его прислуги, потребовал прислать к нему в спальню Милагрос. Потом подняпся наверх и качнул головой, отказываясь пустить к себе Кристину.

— Священник поплатился за эту тайну жизнью, — вполголоса сказал он. — Если девочка что-то знает, я не хочу, чтобы вам вновь угрожала опасность.

Кристина нахмурилась и вдохнула, чтобы возразить, но вместо этого только опустила голову.

— Войну нельзя выиграть в одиночку, Сантьяго, — с грустью заметила она. — Я надеялась, что вы это поняли, но, как видно, напрасно.

С этими словами она отступипа, однако не ушла, дождавшись, когда на лестнице появится испуганная Милагрос. Ласково улыбнулась ей и кивнула, то ли позволяя говорить, то ли обещая защиту, и Сантьяго очень не хотел думать, что она знает больше, чем рассказала ему. Однако он пока что запретил себе думать о Кристине и разгадывать ее загадки. Сейчас он хотел знать правду и не собирался рисковать таким шансом из-за несвоевременных уколов совести.

Он запустил Милагрос в комнату и плотно прикрыл дверь, чтобы никто не услышал, о чем они говорят: шпиона в собственном доме он все еще не вычислил и не хотел давать тому ни капли лишней информации. Повернулся к Милагрос и выжидающе посмотрел ей в лицо. Милагрос в тревоге задергала свои манжеты, напомнив ему тем самым Кристину, руки которой тоже первыми выдавали ее эмоции. Может, напрасно Сантьяго не поинтересовался, что она знала об этой девочке?

Проще было бы начинать допрос.

— В какой деревне ты жила до того, как отец привез тебя в Нидо-эн-Рока? — решил первым делом уточнить он, чтобы не попасть впросак. Милагрос заученно присела в реверансе и потупила глаза.

— В Тесанильос, — послушно ответила она, и Сантьяго кивнул, получив подтверждение своим подозрениям.

— Значит, твой дядя исповедовал королеву, когда она умирала? — продолжил он готовигь почву. Милагрос и тут кивнула.

— Да, сеньор.

Сантьяго глубоко вдохнул, подбирая слова для следующего вопроса, а Милагрос все сильнее и очевиднее волновалась, поглядывая то в окно, то на дверь, словно искала, где ей укрыться от допроса, и это еще сильнее убедило Сантьяго в том, что он на правильном пути.

— И ты знаешь, о чем она говорила? — напрямик спросип он и прожег Милагрос взглядом. Она вздрогнула, стиснула пальцы одной руки на запястье другой и отчаянно замотала головой.

— Ну что вы, сеньор, разве ж я посмела бы помешать?! — зачастила она. — Они с дядюшкой разговаривали, а дядюшка погиб потом, всего через пару дней, и в могилу эту тайну унес! Но он бы и так не сказал, он же священником был, а тайна исповеди свята! И он не говорил мне ничего! И маме не говорил! И мама мне — совсем ничего!..

Сантьяго тоже мотнул головой, прерывая ее. Милагрос покорно замолчала и вперила глаза в пол. Щеки ее пылали, выдавая всю подноготную.

— Я верю, что твой дядя был богопослушным человеком и честным священником, — со всей своей доброжелательностью проговорил Сантьяго, надеясь все же вызвать Милагрос на откровенность. — И уверен, что он не стал бы нарушать свои клятвы. Но, быть может, ты сама случайно что-то услышала? Маленькие дети очень любопытны, а тут — сама королева! Может, тебе захотелось хоть одним глазком на нее взглянуть? Или до тебя донеслись какие-нибудь ее слова, когда ты подавала ей воду? Никто не станет ругать тебя за это, но ты должна рассказать мне все, что знаешь!

Милагрос бледнела с каждым его словом и все сильнее стискивала так же побелевшие пальцы, однако головой покачала с прежней уверенностью.

— Я не подавала ее величеству воду, сеньор! — повторила она. — Пожалуйста, зачем вы меня спрашиваете о таких вещах? Дядюшка умер, и мама умерла. Если бог меня помиловал, то вовсе не потому, что я что-то знаю! Почему вы так думаете? Сеньор Эдуардо просто пожалел меня, вот и приютил у себя. Если я плохо работаю, скажите сеньоре Луго, она разберется! Но не думайте, что я лгунья! Я не такая, правда, сеньор! Спросите у сеньоры Кристины, она верит мне! Она знает, что я не лгунья! Она даже Пилар не поверила, хотя Пилар!..