Сердце сокола

Однако Виктория, внимательно посмотрев на него, неожиданно дотянулась до колокольчика на буфете и позвонила. Спустя несколько секунд в спальню заглянула обеспокоенная Перла Марино Динарес.

— Проводи его величество в его покои, — приказала Виктория, не спрашивая ни его желания, ни желания Перлы. — И помоги ему развеяться и отдохнуть от государственных дел. Не сомневаюсь, у нее это отлично получится.

Последнюю фразу она произнесла вполголоса специально для Рейнардо и многозначительно улыбнулась. Рейнардо кивнул; правда, Виктория вряд ли могла догадываться об истинном значении его согласия.

Глава двадцать четвертая: Понимание

Кристина ждала мужа недалеко от ворот Нидо-эн-Рока, в волнении вглядываясь в предрассветную дымку и мучительно боясь, что Сантьяго решит выехать через задний двор и не даст ей возможности пожелать ему доброго утра и доброй дороги. Она должна была увидеть его перед отъездом во дворец и хоть как-то сгладить впечатление от ужасного вчерашнего вечера и своего отвратительного поведения.

Очередной ужин прошел еще хуже, чем три предыдущих, — а ведь Кристина была уверена, что возвращение за стол хозяина уничтожкгг наконец всю эту атмосферу натянутости и неприязни, что сопровождали каждую ее трапезу в Нидо-эн-Рока.

Обрадованная Матильда велиг повару приготовить любимые блюда ее молочного сына и не будет прожигать Кристину обвинительными взглядами. Пилар под зорким оком хозяина перестанет третировать Милагрос. Умиротворенный родными стенами Сантьяго весело поделится последними дворцовыми новостями, и Кристина наконец вздохнет с облегчением. Возможно, так бы оно все и было, если бы она не встретила мужа совершенно неуместными поучениями и обидами и не вынудила его пожалеть о решении связать себя с ней узами брака. Он наверняка вспомнил народную мудрость о том, что гтпатят за добро исключительно злом, а Кристина приложила все усилия, чтобы он в этом убедился. И целый вечер не могла найти нужных слов, чтобы хоть как-то исправить положение.

И что за трасго в нее снова вселился?

Сантьяго приехал, чтобы поделиться с ней своей удачей и чтобы избавигь ее от возможных неприятностей с обитателями его поместья, — так к чему Кристина принялась высказывать ему за невнимание к Рейнардо и Милагрос, обвиняя в каких- то немыслимых грехах и не принимая его мнения? Да, три прошедших без него дня были непростыми — чего стоила одна только неприязнь сеньоры Луго, изо всех сил старавшейся сделать так, чтобы Кристина чувствовала себя в Нидо-эн-Рока чужачкой и приживалкой, — но ведь не самыми же сложными в ее жизни! Когда родители отправили Кристину в королевский дворец и ей пришлось столкнуться с завистью и ненавистью фрейлин, увидевших в ней конкурентку за место возле инфанты, жить не хотелось вовсе, и все же она нашла в себе силы пройти это испытание — и без всякой поддержки. А теперь о ней заботился — по-настоящему, по собственному желанию — очень хороший человек, а она его отталкивала, как будто не изнемогла еще в своем одиночестве и как будто не радовалась так искренне тому, что Сантьяго избавил ее от этого ужасного ощущения.

Почему же у них тогда получился столь трудный и неприятный разговор, закончившийся разочарованием друг в друге и уверенности в том, что они оба совершили ошибку? Кристина не желала этого — нет, совсем не желала, — но все же позволила чересчур несносному порой характеру взять над собой верх и поддалась неуместной гордыне, твердившей, что герцог Веларде по-прежнему использует ее и что она не должна ему доверять, если не хочет выглядеть глупо и жалко.

И когда Сантьяго подтвердил эти подозрения, Кристина не сумела справиться с овладевшей душой обидой. Нет, разумеется, она не считала, что Сантьяго Веларде обязан отчитываться перед ней во всех своих замыслах — даже будь она ему настоящей любимой женой, вряд ли это было бы возможно, — но понимание, что он по-прежнему играет в свои игры, как было во дворце, больно обожгло душу и вынудило начать дерзить и нападать, памятуя о том, что это лучшая защита. И меньше всего в свете такого нахальства Кристина рассчитывала, что Сантьяго захочет ее обнять.

Ох, кажется, в тот момент Кристина и сошла окончательно с ума. Но не было еще в ее жизни ничего более чудесного, чем объятия Сантьяго Веларде. В секунду отступила все беды и все сомнения, словно он спрятал от них, укрыв собственным телом и согрев собственным теплом. Кристина щекой почувствовала его щеку, вдохнула его запах, ощутила его руки на своей спине — и отдалась охватившему блаженству.