Сердце сокола

Тут Сантьяго хмыкнул и рассмеялся от собственной недогадливости и накрывшего облегчения. Единственный их разговор, когда они интересовались не другими людьми, а друг другом, когда он поведал Кристине о Либре, а она ему — о своей собаке, которую так любила и с которой ее беспощадно разлучили, — какой еще Сантьяго нужен был ответ на вопрос о подарке? Собака не позволиг Кристине скучать в его поместье, и ей она отдаст всю свою нерастраченную нежность. И уж в этом добре на королевской псарне не было недостатка.

Пожалуй, не существовало ничего проще, чем взять первого попавшегося щенка, не сомневаясь, что Кристина подружится с любым и для любого найдет место в своем большом сердце, но Сантьяго пришла в голову шальная мысль. Он с трудом помнил окрас того пса, которого девять месяцев назад достала из петли сеньорита Даэрон, и был почти уверен в том, что бедолага с тех пор недолго протянул, но все же сделал попытку расспросить о нем главного псаря — и с радостью услышал его ответ.

— А как же, сеньор герцог, тута он! — почему-то виновато заулыбался псарь. — Мне сам его величество приказал собаку не трогать, вот я, значит, и не трогал. Кормил, как приказано, во двор выпускал. Парни еще пару раз пытались ее на охоту взять, а все без толку. Дурная собака — она ведь никогда умной не станет. Умная собака зайца хозяину приносит, а эта — играет с ними, и ничем ее не вразумить. Будь моя воля — давно бы ее отбраковал да новую взял, а тут ведь королевский приказ, против него никак нельзя! А что мне с уродом этим делать? Ему полтора года уже: мы и хороших-то собак так долго не держим, но до них его величеству дела нет. А тута…

— Приведи, я заберу его! — прервал псаря Сантьяго, устав слушать жалобы. Не любил он охоту и не понимал этой жестокости собачьих надсмотрщиков, отводивших своим подопечным по два года жизни. После собака становилась не такой быстрой и ловкой и безжалостно заменялась более молодой. Что ж, если для Кристины он спасет хоть одну безвинную жизнь, это будет отличным подарком ей на день рождения. А дурная или умная собака та, что играет с зайцами, а не душит их в угоду человеческой забаве, не псарю решать. — С его величеством мы этот вопрос решим лично, — добавил Сантьяго, увидев, как на лице псаря отразилось сомнение. Тот еще немного помялся, очевидно желая более существенных гараигий своей безопасности, но спорить с герцогом Веларде ему было не по чину, а потому через несколько минут Сантьяго стал владельцем худого гибкого пса с узкой головой, острым носом, подобранным животом и тонким длинным хвостом. Его короткая, коричневато-серая шерсть оказалась на удивление мягкой, а темные внимательно-настороженные глаза неожиданно напомнили Кристину.

— Как его зовут? — спросил Сантьяго, принимая из рук псаря конец веревки, обвязанной вокруг собачьей шеи. Тот пожал плечами.

— Да кто ж им имена-то давать станет, ваша светлость? — недоуменно пояснил он. — Не лошади, чай! Как захотите, так и назовете. А не захотите, так повесьте на ближайшем суку — никто не пожалеет!

Ответом подобное предложение Сантьяго не удостоил: не тем человеком был собачий надсмотрщик, с которым стоило решать подобную проблему. Интересно, если сказать Рейнардо, что Кристина просила его задуматься о судьбах несчастных гальго*, прислушается он к ней и запретит издевательства над ними? Судя по тому, как его величество сегодня распалился, не желая оставить Кристину на ее празднике в одиночестве, она по-прежнему имела на него неоспоримое влияние. Неужели он на самом деле испытывал к ней настоящие чувства и испытывает их до сих пор? А Кристина? Может ли быть, что она отвечает Рейнардо взаимностью, но тщательно скрывает свою нежность, понимая, сколь та бессмысленна и даже опасна? Эти подозрения не давали Сантьяго покоя уже почти месяц, и, сколько бы он ни запрещал себе к ним возвращаться, все было без толку. Как бы ни уверял он себя, что даже в этом случае поступил правильно, избавив кузена от пагубной страсти к дочери виконта, а Кристину — от участи королевской любовницы, в душе его не было покоя. И не совесть терзала ее, а та самая преступная ревность, которую Сантьяго сумел разгадать, но которую так и не смог вытравить. Его передергивало всякий раз, когда он представлял Кристину рядом с Рейнардо, да только не из-за явного неравенства подобного союза и не из-за разбитого будущего Кристины. Он пообещал отпустить ее, едва она только этого захочет, а сам отпускать не желал. И месяц глухой разлуки ничего не изменил.

Сантьяго покачал головой и сел на коня. Определенно он делал куда большие глупости, чем тот пес, что сейчас, прижав уши, смотрел на него испуганно- любопытными глазами. Словно надеялся на лучшее, но при этом боялся в это лучшее поверить.

— Не трусь, — улыбнулся ему Сантьяго. — Кристина не обидит. Только и тебе придется пообещать беречь ее и защищать. И всегда быть рядом. Это самое главное, друг!