Сердце сокола

Королевская ложа располагалась прямо над главным входом в зал. Рассчитанная на десять человек, она была щедро украшена золотом и живыми розовыми цветами. Свод ее вместо колонн поддерживали статуи муз-покровительниц, старинную люстру скрывал от других посетителей пурпурный полог с золотой бахромой. Посередине ложи стоял стол с фруктами и сладостями, и Виктория первым делом взяла себе гроздь винограда, чтобы уже с ней расположиться в первом ряду по правую руку от короля.

— Так с полным ртом и будешь народ приветствовать? — недовольно поинтересовался Рейнардо, занимая свое место. Его порядком раздражала потребность сестры устраивать бунт правилам этикета даже тогда, когда этого не требовалось вовсе. Виктория, однако, была об этих скучных порядках противоположного мнения.

— Ты у нас король, Найо, ты и маши народу благословенной ручкой! — вполголоса отозвалась она. Виктория сегодня была не в духе. Она очень любила театр и не пропускала ни одной премьеры, но необходимость делить ложу с регентом выводила ее из себя.

— Снова блаженную изображать вместо того, чтобы наслаждаться музыкой! — возмущалась она, оставшись незадолго до отъезда с Кристиной наедине. — Если бы ты только знала, как мне все это надоело! Я жить хочу, а не отплясывать под дудку Керриллара! У нас тут не дворец, а театр марионеток, а он только дергает за ниточки и радуется нашему послушанию! Я на кресте поклялась, что ни слова не скажу Андресу о его замашках, чтобы не втягивать наши страны в войну, но если этот поганец еще хоть раз дотронется до меня, я стану клятвопреступницей! Как хорошо, что сегодня ты идешь с нами, Криста! Одна среди этих одержимых я бы точно сошла с ума!

Днем раньше регент Керриллар вызвал крайнее недовольство инфанты, когда во время приветствия без спросу взял Викторию за руку и поцеловал ее против высочайшей воли.

— Видела бы ты при этом его взгляд, Криста! — негодовала Виктория. — Такой самоуверенный, такой сладострастный и угрожающий! Но он зря здесь рассчитывает на успех! Я не отдам ему ни мою жизнь, ни мою страну! И Рейнардо не позволю!

Пусть молится на своего Керриллара, но я ему не принадлежу! Не дождется!

Что могла сказать на это Кристина? Только уверить несчастную инфанту, что Андрес ее любит и ни за что не позволит свершиться непоправимому, хотя, конечно, она понятия не имела, так ли это на самом деле.

Рассказать в этих горестях Виктории о странном поведении Рейнардо Кристина, разумеется, не решилась, хотя именно инфанта, будучи его сестрой, могла рассеять ее сомнения. Быть может, для Рейнардо вполне обычно общаться с фрейлинами так, как это случилось перед его приглашением в театр? Узнай об этом Кристина — и перестала бы замирать от каждого его движения и в напряжении ждать новой дерзости, от которой уже не получится укрыться. Кристина искренне восхищалась королем, но и мысли не допускала, что это восхищение может перерасти в нечто большее. Слишком большая пропасть пролегала между монархом и дочерью виконта, чтобы ее можно было преодолеть и льстить себе надеждой, что Рейнардо забудется и перестанет замечать их различия.

Кристина же, будучи откровенна с собой, искренне надеялась, что это никогда не случится. В отличие от Виктории, она не знала, что такое любовь, но совершенно точно понимала, что ее чувства к Рейнардо на любовь не похожи. Иначе не было бы страха в ее душе от его близости. Рейнардо зачаровывал своей необыкновенной красотой и величавостью, но прикоснуться к этой красоте Кристине не хотелось. И его прикосновений она не желала. И только все больше скучала по милому опустевшему поместью на берегу Атлантического океана, в которое, казалось, она уже никогда не сможет вернуться.

В королевской ложе Кристине досталось место во втором ряду за спиной Рейнардо и по правую руку от его телохранителя. Сеньор Веларде выглядел привычно сосредоточенным, как будто и в театре ждал нападения на короля, хотя даже Кристина понимала, что проникнуть в королевскую ложу постороннему абсолютно невозможно. В фойе они прошли сквозь такой кордон, что Кристина устала считать солдат в шеренгах. Через него и мышь не проскочит, куда уж потенциальному убийце. Но герцог, очевидно, думал иначе. Странно, что он вообще позволил Рейнардо покинуть дворец.

А впрочем, судя по его словам, опасался он вовсе не чужаков.

Зал наполнился почтительными аплодисментами, приветствующими короля и его сестру, а Кристина глубоко вздохнула, призывая себя к спокойствию. Ничего особенного не происходило. Она явно не первая фрейлина, удостоенная подобной чести, и никаких ответных действий с ее стороны это событие не требовало. И все же Кристина предпочла бы его избежать, хотя бы чтобы не чувствовать себя обязанной. И не пытаться, подобно сеньору Веларде, найти подвох там, где его нет.

После того неприятного разговора, что случился между герцогом и королем в ее присутствии, Кристина спросила у Рейнардо, почему он не расскажет кузену историю о регенте, которую уже знала она, но Рейнардо только махнул рукой.