Сердце сокола

Чем она его пленила? Не было в Кристине Даэрон ни особой красоты, ни обольстительной притягательности, ни роковой таинственности, на которые можно было бы списать его временное помешательство. Сантьяго разглядел в ней доброго надежного друга и на этом друге женился, защищая его от неприятностей. И думать не думал, что друга можно вот так целовать — с упоением, с надрывом, с неукротимой необходимостью пойти дальше. Стиснуть Кристину в жадных объятиях, забраться губами под тяжелые косы, вдохнуть свежий запах ее волос, оттененный чуть терпкой ноткой и ее желания, почувствовать пальцами жар ее кожи… Она была его женой и сама призналась, что ни о чем не жалеет. Так, может, и ему стоило избавиться от страха, лишающего столь ярких радостей? Отпустить, позволить собьгтиям идти естественным чередом? И не отказываться от того, что дарят ему небеса? Вдруг им виднее, что для него правильно?

— Вы, наверное, единственная женщина на свете, которая не требует обещаний, — пробормотал он, с трудом справляясь с дыханием. Кристина дышала ничуть не проще и прягала пылающее лицо у него на плече. Снова напросилась, снова вынудила его переступить через собственные принципы, лишь бы получить столь желанную ласку. А ведь была уверена, что справится. И в этом самодовольстве проделала весь сегодняшний путь, но стоило ей увидеть Сантьяго — и то разбилось на миллион осколков, оставив лишь жгучее желание снова очутигься в его объягиях и вспомнигь вкус его поцелуев. И Кристина говорила еще какие-то правильные и уместные случаю слова, а сама так и тянулась к мужу, впитывая его голос и тая от его взгляда, будто он обладал живительной силой, в которой Кристина так нуждалась. И она не устояла, когда искушение оказалось слишком велико. И теперь не знала, как быть с накрывающим чувством вины, которое не сумели уничтожтъ даже столь жаркие поцелуи любимого.

— А вы единственный мужчина, который не боится их давать, — с горечью проговорила она и переместила руки с его шеи на грудь. Хоть какая-то преграда, способная напомнить Кристине о правилах приличия. Хотя, кажется, и на нее не было особой надежды. — И я бессовестно хочу воспользоваться этой вашей особенностью. Пообещайте, что скажете мне правду, Сантьяго, даже если вам покажется, что вы ей меня обидите. Я… хочу знать ответ на свой вопрос прямо сейчас. До того, как мы спустимся к морю и как будем есть мороженое.

Он посмотрел на нее с удивлением, чувствуя непонятный надрыв и против воли волнуясь из-за промелькнувшей в ее словах боли. Попытался было прикинуть, о чем Кристина может его спросить, но напряженное выражение ее лица заставило отказаться от этого аттракциона. Будто каждая лишняя секунда делала Кристину несчастной, и Сантьяго кивнул, давая себе слово выполнить ее просьбу, чего бы ему это ни стоило.

Кристина на секунду сжала кулаки и быстро резко выдохнула. Потом подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Вам… самому хочется целовать меня, Сантьяго? Или вы просто считаете своим долгом оплатить мне временные неудобства, связанные с нашим вынужденным браком?

Он даже хмыкнул от изумления. Вот уж что никогда не пришло бы ему в голову.

Однако Кристина поняла его по-своему и немедленно перешла в атаку.

— Вы обещали, Сантьяго, и я хочу услышать правду! — очень твердо произнесла она, и только по умоляющему блеску ее глаз можно было предположигь, что творилось в ее душе. — Я знаю, что сама вынудила поступать вас так, и даю слово, что не скажу ни слова в укор. Но я должна, я хочу…

Дослушивать он не стал. Право, только Кристина, наверное, могла сочинить подобную нелепицу, да еще и убедигь себя в том, что та имеет право на существование, и Сантьяго видел лишь один способ ее разубедить.

Или, быгь может, ни о чем другом он не мог уже и думать?

Как бы то ни было, а он снова привлек Кристину к себе и снова приник губами к ее губам. Первая оголтелая страсть немного улеглась, и теперь он мог прочувствовать всю их нежность, наслаждаясь каждой секундой и увлекая Кристину в омут общего удовольствия. Скользнул рукой ей под волосы, поддерживая голову, и с удовольствием ощутил, как и Кристина положила ему руки на плечи. Подалась вперед, чтобы быть еще ближе, и Сантьяго почувствовал, как открыта она ему, как ранима и как зависима от его решения. Любое неловкое слово разобьет ей сердце. Отвечать ей сейчас можно было только душой, и Сантьяго, с восхищением глядя в ее раскрасневшееся лицо, улыбнулся с таким же восхищением.

— Надеюсь, теперь вы не скажете, что заставили меня вас целовать? — с веселым вызовом поинтересовался он, наперед зная ответ, однако Кристина умудрилась снова его удивить.

— Смотря с какой стороны на это посмотреть, — пробормотала она. — Вы ведь таким образом хотели доказать…

Он рассмеялся, прерывая ее.

— Вы придумали меня каким-то богом, Кристина, — покачал головой он, объясняя свое веселье. — А я обычный мужчина, не всегда способный устоять перед женскими чарами. И ваше обаяние пробило брешь в моей обороне куда раньше, чем вы можете себе представить.