Сердце сокола

В душе у Алехо заскреблись сомнения. Они и раньше там были, но случившееся с Сантьяго несчастье вынудило его отринуть здравый смысл и найти виноватого немедленно. Вопреки тому, что лежало на поверхности и чем Перла сейчас так легко побила все его козыри.

Глупо хранить улику против себя, а Перла не была глупой. И тогда по всему выходило…

— Это не ваша записка, — выдохнул Алехо, разжимая палыды. Сеньорита Марино хмыкнула, но мужественно не двинулась с места.

— Браво, капитан, первая разумная мысль за время нашего с вами знакомства, — заявила она, и Алехо вдруг подумал, что безумно устап от подобного тона и экзерсисов в остроумии. Во дворце словно бы существовало негласное правило, согласно которому общаться друг с другом можно было исключительно языком сарказма и уничижения. Сеньорита Марино, едва поступив на службу, выгодно отличалась ото всех, изображая из себя наивную восторженную простушку. Алехо на нее и клюнул, желая хоть немного передохнуть от постоянной враждебности. Ошибся. И сейчас ошибся снова. И кажется, этот промах станет для него последним. — Хотела бы пожалеть вас, но вы слабы, а я не люблю слабых мужчин, — продолжила между тем закреплять свою победу Перла. — Буду рада избавиться от вас раз и навсегда. Впрочем, я не столь кровожадна, как вы, а потому дам вам возможность спастись. Убирайтесь из замка, капитан Руис Дельгадо, — прямо сейчас, немедленно! Смените имя, а лучше и страну! Потому что завтра с утра я расскажу его величеству обо всех ваших прегрешениях, и тогда…

Она подавилась последними словами, поскольку Алехо снова сжал ее горло, не давая вдохнуть. Злости в его душе уже не было, только решимость.

— Откуда у вас эта записка, сеньорита Марино? — почти добродушно поинтересовался он, но вряд ли Перла могла обмануться относительно его намерений. — Только не стоит мне лгать: вы же сами понимаете, сеньорита Марино, что мне нечего терять, а значит, я не откажу себе в удовольствии рассчитаться напоследок и с вами. Ну же, смелее, я жду от вас правду!

— Алехо! Алехо! Ну что ты, мальчик! — до предела взволнованный голос, раздавшийся от двери, мог принадлежать только падре Овидио. Алехо мысленно чертыхнулся, не желая ничего объяснять, и даже стряхнул с плеча положенную на него старческую руку. Падре покачал головой и, снова коснувшись его руки, заговорил о спасении души, но Алехо впервые в жизни отказался его слушать.

— Вы выполнили свою миссию, падре, когда привели меня к Сантьяго! — жестко ответил он и кивнул в знак благодарности. — Так не мешайте же мне исполнить мою и получить от этого демона в женском обличье хоть какую-то пользу!

Он снова обернулся к Перле, которая явно увидела в лице появившегося священника спасение. Но спасение для нее могло быть только одно, и оно столь явно отразилось в лице Алехо, что Перла не стала больше сопротивляться.

— Я нашла эту записку в томе «Айвенго», взятом в библиотеке! — быстро выговорила она и прищурилась. — Сомневаюсь, что вы знаете, что это и где это, капитан, но больше мне нечего вам сказать. Будьте любезны убрать свои отвратительные пальцы от моей шеи, иначе мне придется усомниться в том, что вы вообще мужчина!

Алехо отдернул руку так, словно в той неожиданно оказалась ядовитая змея. Внутри возникло почти непреодолимое желание вытереть ее, но Алехо только признательно улыбнулся и с почти незаметной издевкой пожелал сеньорите Марино доброй ночи.

— Уверена, она будет куда добрее вашей! — усмехнулась ему в спину Перла, но это ее заявление взволновало Алехо куда меньше, чем встреча с поджидавшей его за дверью Эстерситой.

— Сеньорита Флорес помогла мне подняться по лестнице, — объяснил падре Овидио ее здесь появление. — Мне показалось, что тебе может понадобиться мое участие. Ты был так расстроен.

Эстер смотрела на Алехо огромными перепуганными глазами, в которых читался не один десяток вопросов, однако она молчала, именно от него ожидая первого слова.

Не чета избалованным светским барышням.

— Вы знакомы? — так и не придумав ничего дельного, поинтересовался он. Эстер с падре Овидио переглянулись, и она наконец забормотала:

— Вы не заметили меня, сеньор, в коридоре… To есть, и не обязаны, конечно, были после всего произошедшего. А падре заволновался за вас, но устал очень, вот и попросил меня помочь. Ну и имя спросил, а я назвала…

Алехо улыбнулся — кажется, впервые с того момента, как увидел окровавленного Сантьяго. У Эстерситы было замечательное умение возвращать ему спокойствие и уверенность в себе. И вроде бы ничего особенного она не говорила, но Алехо слушал ее голос — и отдыхал душой.

— Вы сами уже почти сутки на ногах, Эстерсита, — ласково проговорил он, осознав, сколько сейчас времени и как рано она поднимается. — А на рассвете снова на работу.

Она замотала головой, прерывая его.

— Это ничего, я совсем не устала! — заверила она. — Хотите я принесу вам что-нибудь с кухни: мама наверняка оставила одно-другое лакомство? Вам… надо сейчас что-нибудь вкусное, сеньор! Поверьте, после этого сразу станет легче дышать!