Сердце сокола

— От меня награды? — как будто бы недоуменно пробормотала Кристина, а сама уже обжигала дыханием его губы, и ее совершенно не смущала ни его беспомощность, ни его промахи. Впрочем, она знала и о куда больших его грехах. И все равно смотрела с восхищением, а не с жалостью или презрением.

Невозможно!

— Только от тебя, — выдохнул Сантьяго и завладел наконец ее губами. Кристина подалась еще ближе, скользнула рукой по его шее, забралась под волосы, отвечая, лаская, присваивая его себе. Тоже не хотела отпускать? Тоже мучилась без него и отчаянно ждала встречи? Тоже сгорала с ним в ненасытном огне и хотела все большего, но боялась показаться навязчивой? Какая тут навязчивость, когда Сантьяго даже боль перестал чувствовать, желая лишь еще большей близости и слишком ярко представляя, какой та может быть. Спина взмокла от лопаток до самого копчика, а ведь он даже не прикоснулся ни разу к Кристине по-настоящему. Понимает ли она, что творит с ним? Осознает ли, что он почти сжег мосты и отступать скоро будет некуда? Еще пара таких поцелуев — и Сантьяго дозреет до того, чтобы задать прямой вопрос.

Вот только ответ он хотел услышать, не валяясь бревном на кровати и не объясняя его жалостью. Кристина заслуживала лучшего к себе отношения. И Сантьяго достанет терпения подождать.

— Мне придется весьма поломать голову над тем, как почаще зарабатывать от вас подобные поощрения, сеньора Веларде, — проговорил он преступно низким голосом и прижался губами к ее ладони. С наслаждением вдохнул ее аромат и с удовлетворением почувствовал, как подрагивают Кристинины пальцы, соблазняя на новые сумасбродства. Все мысли о нынешней несостоятельности вылетели у Сантьяго из головы, и он поднялся губами чуть выше, к запястью, отодвинул носом манжет длинного рукава — и замер. Недоуменно открыл глаза и с удивлением увидел странные поджившие царапины, браслетом обвивающие Кристинино запястье.

Она выдернула руку, вскочила и судорожно вздохнула, возвращая рукав на место. Кажется, показывать рубцы Сантьяго не входило в ее планы.

— Что это? — нахмурился он, чувствуя смутную тревогу. Где бы Кристина могла получить подобные отметины? И почему ее щеки побелели, хотя только что сияли маковым цветом?

— Это глупости, Сантьяго, не стоящие вашего внимания, — ответила Кристина, снова перейдя на «вы», и из этого он сделал вывод, что она говорит неправду.

— Кристина!

Но она качнула головой — и так решительно, что не предугадать последовавшие за этим слова было невозможно.

— Правда глупости, о которых мне стыдно говорить, — она улыбнулась довольно жалко, но столь упрямо, что у Сантьяго не повернулся язык настаивать. Кто он такой, в конце концов, чтобы требовать от нее отчета, если до сих пор не научил ее доверять себе? Впрочем, особыми стараниями в этом деле он никогда не отличался. Вот и пожинал.

— Я лишь хотел знать, не требуется ли тебе моя помощь, — сухо проговорил он. — Даже если сейчас я кажусь тебе бесполезным инвалидом, будь уверена, что мне достанет сил разобраться с твоими неприятностями!

Кристина вскинула брови и наконец оставила свои манжеты в покое.

Шагнула к нему.

— Я знаю, Сантьяго! — со звенящей искренностью выдохнула она. — И мне даже жаль, что я не могу немедля воспользоваться твоим участием! У меня… нет никаких неприятностей. А теперь, когда ты вернулся и я знаю, что ты в безопасности, мне и вовсе грех жаловаться!

Он смотрел на нее испытуюице, но Кристина не отводила взгляд, всем своим видом уверяя, что говорит правду, и ее темным глазам невозможно было не верить. Кристина не стала бы ему лгать, она вообще не умеет этого делать, оттого и попадает в передряги.

И все же внутри скреблось мерзкое чувство неудовлетворенности.

— Попроси меня о чем-нибудь, — неожиданно даже для самого себя предложил он. — Что тебе хочется, Кристина? Обещаю исполнить любой твой каприз, даже самый невообразимый.

Она удивленно хлопнула ресницами, и Сантьяго было подумал, что она и теперь ему откажет. Но Кристина только приблизилась и снова присела возле его кровати.

— Пригласи меня танцевать на балу в честь коронации Рейнардо Солара, — с совершенно невообразимым лукавством проговорила она. — Тогда сумеешь исполнить сразу три моих желания. Ничего невообразимее дочь виконта Даэрона не могла бы и придумать.

Сантьяго усмехнулся: отличная просьба! Она сочетала и его полное выздоровление ко дню королевского совершеннолетия, и безопасность появления Кристины во дворце, и, кажется, их обоюдное нежелание снова разлучаться. Только Кристина могла сказать так много совершенно отвлеченными словами. И только он мог до сих пор в ней сомневаться.

— Это моя к тебе просьба, Кристина, — он с нежностью взял ее руку в свои.

— Я прошу тебя отказать мне честь стать моей спутницей на скором празднике и льщу себе надеждой, что ты не откажешь, когда придет время. Твое же желание остается за тобой: тебе стоит только напомнить о нем.

Она улыбнулась и хитро склонила голову набок.