Сердце сокола

— Я задержался с выездом, — покаянным голосом начал капиган, — в чем теперь могу только корить себя, но об этом бессмысленно говорить. Я опоздал на встречу, должно быть, ненадолго, потому что почги у самого выезда из леса увидел человека в коричневом плаще и шляпе. Нижнюю часть его лица закрывала маска, и это показалось мне подозрительным, но я не успел даже окликнуть его, как он сделал резкое движение и так неожиданно бросил в меня нож, что я едва увернулся. Он пришпорил коня, и я погнался за ним, решив, что это, должно быть, вражеский лазутчик, но, к сожалению, моя лошадь устала, торопясь к Пико де ла Фронтера, и я его упустил. Он вывел меня почти к самой столице, а поскольку уже давно стемнело, я решил, что будет лучше отложить поручение на следующий день. Но едва я приблизился к дворцовым воротам, как меня арестовали, и только здесь я узнал о случившейся трагедии, и понял, кем именно был напавший на нас обоих с сеньоритой Марино человек. Как жаль, что мне не удалось его схватить! Это была моя оплошность, и за эту оплошность я теперь отвечаю.

Рейнардо вздохнул, так же печалясь о том, что преступнику удалось улизнуть от капитана. Он уже не сомневался в том, что тот рассказал правду, а вот у сеньора Уранды, как оказалось, было противоположное мнение.

— Как я понял, вы утверждаете, капитан, что не убивали сеньориту Марино? — задал он первый вопрос: более чем ожидаемый, но оттого не менее жуткий.

— Утверждаю и готов поклясться чем угодно, — подтвердил капиган. — Я не причастен к гибели сеньориты Марино и глубоко скорблю о ее смерти. Какие бы нас ни связывали отношения, я не желал ей зла и подобный судьбы.

Рейнардо закусил губу, заново переживая известие о смерти Перлы. Никто не желал ей смерти, но за что-то ее убили. И вряд ли за то, что она везла письмо для Андреса Касадора.

Или все-таки за это?

Могла Перла поддаться любопытству и вскрыть конверт, который дала ей Виктория? Без сомнения. Мог посланник Андреса, увидев подобный беспредел, решить, что его королю угрожает опасность, и убить незадачливую свидетельницу тайной переписки? Вполне возможно. Рейнардо дал себе слово побеседовать с Андресом с глазу на глаз, когда тот прибудет на праздник в честь королевского совершеннолетия, но тут же поморщился, услышав, как сеньор Уранда спрашивает капитана о письме с угрозами и дневнике сеньориты Марино. Вряд ли Андрес или его человек стал бы столь тщательно готовигься к убийству. Значит, свои. И это было самым страшным.

Капитан, разумеется, отрицал свою причастность к подобным уликам, и ни у кого уже, кажется, не было сомнений в его искренности. Сантьяго организовывал своему другу отличную защиту, выверив каждый ход до линеа [Линеа — примерно 1.9 мм (прим. авт.)]. Он не умел проигрывать. Он был рожден совсем иным.

— Как долго вы ехали до Пико де ла Фронтера? — поинтересовался между тем сеньор Уранда, а Рейнардо невольно взглянул на часы. Короткая стрелка приближалась к шести, а это значило, что все они провели в Зале судебных заседаний более восьми часов, и Рейнардо ничего так не желал, как закончить этот спектакль.

К чему же сеньор Уранда продолжал упорствовать? Что еще он хотел услышать?

— Полагаю, около пяти часов, — ответил капитан. — Я знал, что опаздываю, и гнал во весь опор, чтобы успеть вернуться во дворец тем же днем.

— Похвальное рвение, — одобрил сеньор Уранда. — Почему же в таком случае вы задержались с выездом, если знали, что поручение от инфанты срочное?

Капитан повел плечами.

— Неловко об этом говорить, но ночью и утром мне было нехорошо: мутило так, что я едва вставал с кровати, — объяснил он. — Должно быть, за ужином что-то съел.

Или его чем-то накормили, вяло подумал Рейнардо. Чтобы он нашел на месте преступления труп сеньориты Марино, а солдаты повязали бы его прямо на месте. Отличный план. Только сам злоумышленник его и испортил. Кем же он был? И где его искать? Если капитан видел хоть часть его лица, можно расклеить его портреты по всей Эленсии и назначить награду за поимку. С Альконом это, правда, не сработало, но там был любимый народом герой, а здесь убийца. Так что вполне вероятно…

— И во сколько же вы смогли наконец выехать? — продолжал свой допрос сеньор Уранда, как будто это имело какое-то значение. Но суд обязан был слушать, и Рейнардо слушал. Не стоило оставлять о себе неприятные воспоминания. Все же первое дело…

— Чуть позже десяти утра, — ответил капиган. — Точное время не назову, но дальше оттягивать было уже некуда.

Сеньор Уранда склонил голову набок.

— To есть до десяти утра вы были в своей комнате и не отлучались из нее? — уточнил он, и Рейнардо, почти зевающий на его предыдущих фразах, сейчас уловил перемены в его голосе.

Вкрадчивость и заманивающая в ловушку ласковость. Но где эта ловушка? Что пропустип Рейнардо?

— Часов до двух ночи я расставлял патрули и давал парням указания на время своего отсутствия, — ответил капитан. — А после — да, кажется, не выходил из комнаты. Не до того было.