Сердце сокола

— Тебе никогда не приходила мысль, что так для всех было бы проще? — совсем уже тихо спросил он, и Кристина сжала его руку.

— Если Виктория стоит за всеми теми преступлениями, что в последнее время окружают трон, то она последняя, кого я хотела бы на нем видеть, — прошептала она. — Человек, способный всадить нож в спину собственному кузену и подстроить убийство собственкой фрейлины, никогда не станет хорошим правителем, даже если считает себя таковым, а Эленсия еще не оправилась от узурпаторства сеньора Керриллара, чтобы справиться с его последовательницей.

Сантьяго качнул головой и уткнулся лбом ей в висок в недолгом молчании.

Собор потихоньку заполнялся людьми, и говорить на столь щекотливую тему становилось все сложнее.

— Ты на самом деле считаешь Рейнардо достойным правителем или выбираешь из двух зол меньшее? — наконец очень серьезно спросил Сантьяго, и Кристина прикрыла глаза, не в силах сопротивляться его искушающей близости. Его теплое дыхание будоражило, лишая связных мыслей, а Кристина никак не могла позволить себе опозориться в мужниных глазах.

— Я уверена, что Рейнардо искренне желает своей стране процветания и сделает для этого все, что в его силах, — мягко проговорила она. — Все его последние решения выдают в нем грамотного и неравнодушного предводителя, и он может стать великим королем, если только будет доверять единомышленникам и не подпускать к себе тех, кто прячет за пазухой камень.

Сантьяго хмыкнул.

— Я начинаю понимать, Кристина, почему Рейнардо в свое время так привязался к тебе, что едва не отказался от короны, — почему-то не слишком приветливо сообщил он. — Ты умеешь найти слабые стороны и сыграть на них так, чтобы добиться желаемого без особого труда.

Кристина посмотрела на него с удивлением.

— Я сказала что-то обидное? — напрямик спросила она. Только так можно было получить ответ от герцога Веларде; хитрость он разгадывал моментально и переигрывал оппонента в одни ворота.

— Ты сказала ровно то, что я хотел услышать, — поморщился Сантьяго. — И в этом мне видится жалость к собственным оплошностям. Прости, если это ке так и если ты искренне веришь в меня. Сам я, кажется, в себе окончательно разочаровался.

Он отвернулся и посмотрел на алтарь, возле которого собирались священнослужители в золотых одеждах. Кристина секунду поколебалась, потом придвинулась чуть ближе и переплела свои пальцы с пальцами мужа.

— Его величеству никогда не найти лучшего друга, чем ты, — грустно, но очень проникновенно произнесла она. — Мне жаль, если он этого не понимает. Я тоже этого не понимала, пока ты не позволил мне узнать себя чуть ближе. Быть может, если у него исчезнет необходимость бороться с тобой, он избавится от своей предвзятости?

— Лишь бы это не случилось слишком поздно, — буркнул Сантьяго, однако следом поднес ее руку к губам. А потом сказал что-то совсем неожиданное: — Опальный герцог Веларде. Кажется, скоро я перестану быть тебе защитой, Кристина, а буду только обузой.

Нет, остаться равнодушной к такому его голосу было невозможно. Слишком хорошо понимала Кристина, как терзало его королевское решение и это безрассудное изгнание. И не столько за собственную долю переживал сейчас Сантьяго, сколько за тот приговор, что подписал себе Рейнардо. Он любил кузена, даже не признаваясь в том себе, и не мог бросить его на произвол судьбы. Ах, если бы Кристина могла хоть чем-то ему помочь! Способна ли ее просьба умаслить его величество? Если не говорить о той опасности, что ему угрожает, а сослаться на родственные связи и на желание Сантьяго защищать своего короля, дрогнет ли его сердце или Сантьяго разругался с ним окончательно?

Как ее муж умел бить по больному, Кристине не надо было рассказывать.

— Неужели ты думаешь, что я все еще жду от тебя только защиты? — выдохнула она, чувствуя, как запылали от этого признания щеки. Сантьяго стиснул ее руку, обжег взглядом и подался к ней, но в этот момент снаружи донесся топот многочисленных копыт, предупреждающий появление короля и сопровождающей его конницы кавалергардов, и все находящиеся в соборе поднялись на ноги, встречая своего сюзерена. На улице раздались приветственные крики, но вскоре их перекрыли звуки органа, заигравшего тягучую торжественную мелодию. Под нее королю полагалось прошествовать к алтарю, у которого нынче был установлен бархатный красный с золотом трон под бархатным же балдахином.

Епископ встал напротив трона и протянул руки вперед, словно приглашая его величество в свои объятия. Остальные присутствующие склонили в знак почтения головы, но Кристина все же позволила себе исподлобья поглядывать на короля и улыбаться легкой радости, заполнившей сердце.

На Рейнардо был парадный темно-синий мундир со всеми регалиями и голубая перевязь с отцовской монограммой. Положив руку на эфес шпаги, он твердым уверенным шагом преодолел весь путь до епископа и опустился перед ним на колени, готовый к началу церемонии.

Шедшая за ним Виктория в платье из серебряной парчи остановилась позади на подобающем расстоянии и быстро, почти незаметно перекрестила брата.