Сердце сокола

Неслучайно Андрес зацепился сегодня за интерес к Кристине Рейнардо. Интерес этот бил ключом, и, как Сантьяго не уговаривал себя, что тот ограничивается лишь рамками придворного этикета, глаза видели совсем иное и в груди раз за разом простреливало совсем не братской ненавистью.

Мог ли Рейнардо не только отречься от него, но и решить отомстить за все свои былые обиды? Сегодня он был на коне, сегодня ему все удавалось — против полного, по всем фронтам, провала Сантьяго, — и сам бог велел попытать удачу там, где однажды он потерпел поражение. Кристина, конечно, не из тех вертихвосток, что падки на красивые слова и не способны устоять перед бриллиантами; нет, ее интересует совсем другое. Да только и Рейнардо весьма отличался от того, которому она когда-то отказала. Он обрел уверенность, он научился отвечать ударом на удар и не упиваться своим проигрышем, он, наконец, понял, чего хочет от жизни и каким видит свое предназначение, и принял себя со всеми своими недостатками, в которых Кристина видела только достоинства — она это умела, как никто другой. Так что Андрес совершенно напрасно негодовал из-за королевской бесхребетности. Хребет у короля был, в чем Сантьяго в последние дни имел возможность не раз убедиться, и именно Кристина выковала этого нового Рейнардо, и не случайно он сегодня признал это перед ней, не будучи ни на йоту уязвленным ее на себя влиянием. И Кристина приняла его заверения в собственной преданности, не уставая позже ей восхищаться, а Сантьяго так некстати припомнил легенду о Пигмалионе, обдавшую холодом и никак не выходящую сегодня из головы.

Он огляделся в поисках жены, не позволяя себе думать о том, что она может быть рядом с Рейнардо, и с облегчением увидел ее в обществе семьи Паолини. Быстро улыбнулся, одобряя ее выбор собеседников. Сантьяго знал младшего Паолини: тот с детства бредил флотом и мечтал сделать из Эленсии великую морскую державу. Он заражал своим энтузиазмом, внушая уверенность, что сумеет воплотить свой грандиозный замысел в жизнь, однако этот же энтузиазм его и подвел. Он был помощником капитана на судне, которое якобы отправлялось с Индию за специями, а на самом деле вывозило из Эленсии украденные Керрилларом ценности. Случайно узнав об этом, он пытался овладеть судном и вернуть награбленное в казну, но потерпел неудачу и вынужден был скрываться в ночи на одной из корабельных лодок. В Эленсии его немедля объявили вне закона, и вот уже больше четырех лет Марсело Паолини не ступал на эленсийскую землю. Сантьяго когда-то рассказывал королю эту историю, но тот, кажется, пропустил ее мимо ушей.

— Ваше сиятельство! — графиня Паолини, первой заметив приближение Сантьяго, посмотрела на него полными слез глазами, однако лицо ее лучилось счастьем, и Сантьяго, коротко поклонившись всему их семейству, вопросительно посмотрел на нее. И она не стала таиться. — Такая радость у нас! Уж и не чаяли! Его величество подписал приказ об оправдании Марсело! Сказал, что нет на нем вины и что он может вернуться домой! Уж не знаю, откуда ему стало известно о том, что Марсело жив, но сегодня у нас самый большой праздник! Мудр и справедлив Рейнардо V, совсем как его батюшка! Дай бог его величеству здоровья и долгих лет жизни, а уж мы такой милости никогда не забудем!

— Я рад за вашу семью, графиня! — искренне улыбнулся Сантьяго, отмечая, что Рейнардо взялся за дело не только со всей душой, но и с единственно верной стороны: он набирал себе союзников из тех, кто был обижен бывшим регентом, несправедливо пострадав от его произвола. Неужели он наконец понял, что представляет из себя Керриллар? Но как Сантьяго упустил этот момент? — Надеюсь скоро увидеться с Марсело, — добавил он, протягивая Кристине руку и желая лишь ощутить ее тепло. — Передавайте ему лучшие мои пожелания.

Уверен, отныне горести будут обходить вашу семью стороной!

— Благодарим! Благодарим, ваше сиятельство! — совершенно растерявшаяся в своем счастье графиня зачем-то обеими руками сжала свободную руку Кристины и посмотрела на нее с таким обожанием, что Сантьяго прозрел.

— Ты попросила Рейнардо вернуть Паолини сына? — без обиняков спросил он, когда они наконец сумели избавиться от посторонних и найти ненадежное укрытие за одной из массивных колонн столовой залы. Сантьяго старался, чтобы в его голосе не было вызова, потому что лучше всех, пожалуй, понимал, что лишь очень доброе сердце заставило его жену обратить королевское внимание на эту несправедливость, но раздражение одолевало всякое благоразумие. О чем еще его жена и его кузен беседовали за его спиной? Каких сюрпризов ему ждать? И не добьет ли один из них циничным признанием?