Сердце сокола

Записку принес Фино. Ничего не объяснив, не задержавшись ни на одну лишнюю секунду, сказал, что его ждет капитан, и исчез за деревьями раньше, чем Сантьяго успел развернуть бумагу.

Три короткие фразы. Почерк Сантьяго узнал сразу. Над стилем кузена неодобрительно поморщился. Содержание пришлось домысливать вместе с женой.

— Неужели Виктория попалась на его приманку? — шепотом, словно боясь спугнуть удачу, проговорила Кристина. Сантьяго повел плечами, искренне надеясь на то же.

— Не думал, что у Рейнардо хватиг выдержки довести дело до конца, — признался он. — Все же он всегда считал сестру самым близким человеком. А теперь, по сути, сам низвергает ее, да еще и без всякой жалости…

— А не может быть, — Кристина неожиданно схватила его за руку, — что это ловушка? Что Виктория каким-то образом узнала о том, что ты жив, и теперь стремится доделать начатое? Если ты прав и Рейнардо не справился со своей задачей, выдав…

— В этом случае он бы не стал говорить о том, что ему не нужна помощь, — улыбнулся Сантьяго и притянул жену к себе. Глупо было радоваться ее беспокойству за себя, но он бессовестно ему радовался и не собирался отказываться от этого удовольствия. — Под диктовку Виктории он написал бы слезное витиеватое послание с извинениями и покаяниями — это вполне в ее стиле, — добавил он и с нежностью поцеловал любимые глаза. Но в тех по-прежнему билось опасение, и Сантьяго, не удержавшись, покрыл поцелуями и трепещущие Кристинины губы. Она обхватила его за шею и прижалась так крепко, что Сантьяго почувствовал ее страх. Ведь не скажет напрямую, чтобы не доставлять мужу лишних хлопот. А сама изведется в его отсутствие.

О том, чтобы взять сейчас Кристину во дворец, не могло быть и речи.

— «Вход с восточной стороны» — это один из четырех тайных ходов, ведущих в королевские апартаменты, — на ухо объяснил он Кристине, не выпуская ее из объягий. — Для чего их там столько, даже отцу было неведомо, но от него мне и досталось именование этих ходов по сторонам света. Когда-то они придумали эти шифровки с Рейнардо, и знает о них, кроме меня, только он. Восточный ход ведет от побережья прямо в королевскую молельню. Значит, там и встретимся. Не бойся, родная, — ласково добавил он, целуя Кристинины волосы и поглаживая ее по напряженной спине, — и не жди беды. Господь не стал бы вытаскивать меня из могилы, чтобы тут же загнать обратно. Проще было оставить в ней с первого раза.

Кристина старательно ровно вздохнула. Ах как она хотела бы, чтобы Сантьяго не ходил во дворец! Неважно, что будет дальше и кто станет правителем: у герцога Веларде довольно средств, чтобы покинуть Эленсию и безбедно существовать в любой стране мира, где за его голову не будет назначена награда и где ему не придется ежеминутно ждать нападения из-за угла. И Кристина без единого колебания отправилась бы за ним хоть на край света, лишь бы знать, что он в безопасности. И что она его больше не потеряет.

Но разве могла она сказать такое любимому? Если с Рейнардо случигся непоправимое, он никогда себе этого не простит. И не будет счастлив в этой вине. Нет, такого отношения с ее стороны Сантьяго никак не заслуживал.

Она с нежностью коснулась его щеки. Поймала взгляд веселых серых глаз — и вдруг словно сбросила страх. Он упал к ее ногам ненужным больше плащом, потому что Кристина отныне не была одинока. Взгляд любимого сказал куда больше скупых слов. Сантьяго хотел вернуться — к ней, к их семье. Он жил их общей близостью и готов был на все, чтобы ее сохранить. Он стал другим, и его ответственность сделалась более зрелой, и обреченность обязанностями исчезла с лица, и неприятие подчинения больше не сушило душу. Сантьяго дружески протягивал кузену руку, откликаясь на столь вызывающе сухое послание и не чувствуя себя из-за этого уязвленным, и Кристина без лишней скромности могла считать это своей заслугой. Этих немногих дней вместе, в полном единении, в каком-то необыкновенном понимании и поддержке друг друга им обоим хватило, чтобы избавигься от мыслей о собственном несовершенстве, о невозможности дать любимому счастье, о его хрупкости и неверности. Они соединили Кристину и Сантьяго, наполнив души теплом и невиданным прежде умиротворением, и именно это умиротворение Кристина видела сейчас в мужниных глазах, и именно ему покорилась.

— Если с тобой что-то случится, я убью Викторию собственными руками, — безмятежно пообещала она и тоже поцеловала изумленного Сантьяго в губы. — Я теперь знаю, как попасть во дворец, и никакая охрана не остановит призрак отравленной герцогини Веларде.

Он хмыкнул, представив себе эту картину и нисколько не сомневаясь, что Кристина выполнит свою угрозу.

— В таком случае мне остается лишь вернуться к тебе целым и невредимым, — лукаво заметил он, однако Кристина и не подумала улыбнуться.

— Это единственно возможный исход твоей новой авантюры, Сантьяго, — строго предупредила она — и следом потерялась в ворохе его восхитительно дерзких поцелуев.