Сердце сокола

— Герцог Веларде мертв, — напомнил он о собственной жестокости, которую сеньорита Паолини столь яро отрицала. Четыре дня прошло с момента мнимой гибели Сантьяго, и все это время Рейнардо чувствовал на себе полные ненависти и страха взгляды своих подданных. Кто-то весьма споро распространил по дворцу известие о том, что королевский кузен почил в камере смертников, и загадочность этого события отвратила от Рейнардо даже самых верных его последователей. Сантьяго не был особо популярен при дворе, но его кровное родство с королем и статус личного королевского телохранителя служили своего рода охранной грамотой от высочайшего гнева. Кроме того, слишком живы еще были воспоминания о его ранении на службе, чтобы найти достойное объяснение неожиданной опале. Рейнардо действительно выглядел беспощадным самодуром, начавшим свое правление с кровавой расправы, и он хотел знать, что думает об этом сеньорита Паолини. Оправдать подобное преступление детской игрушкой ей будет не по силам.

Сеньорита Паолини глубоко вздохнула. Отвращение в ее ясных глазах так и не появилось.

— Значит, так было правильно! — негромко, но очень твердо сказала она, и на душе у Рейнардо неожиданно стало светлее. Весьма сомнительный вид проверки, особенно для столь юной неискушенной особы, но Рейнардо нуждался в этом безусловном доверии и преданности и снова получил их оттуда, откуда меньше всего ожидал.

Ответить он не успел. Дверь его кабинета распахнулась, и внутрь вошла сосредоточенная инфанта. В руках у нее была стопка бумаг, и присутствие у брата посетительницы ее не смутило.

— Оставь нас! — приказала она сеньорите Паолини, и та немедля ей повиновалась. Рейнардо проводил ее взглядом, потом перевел его на хмурую сестру. Он уже догадывался, с чем она пришла, но до какой-то трусости не хотел убеждаться в собственных догадках.

— Это доказательства того, что Сантьяго невиновен! — отрезала Виктория и бросила на стол перед Рейнардо принесенные бумаги. — Я говорила, что он не может быть предателем и что его оклеветал Керриллар, — и нашла тому подтверждение! Ознакомься, любезный брат, а потом мы с тобой побеседуем!

И все же к такому удару Рейнардо оказался не готов. Он тяжело опустился в кресло и закрыл лицо ладонью. Ему надо было несколько минут, чтобы окончательно расстаться с надеждой и принять предательство родной сестры. На удивление, сердце этому не противилось. Рейнардо не верил в вероломство Сантьяго, несмотря на все предъявленные доказательства. Измену Виктории он признал без всяких свидетельств. Словно всегда знал, что она не будет ему верна. Не тот у Виктории характер, чтобы подчиняться. Особенно тому, кого она считала слабее себя.

— Прочти, Рейнардо! — раздраженно повторила она. — Хватит прятаться от правды! Ты совершил слишком тяжкое преступление, чтобы я могла закрыть на него глаза!

Он послушно взял первую бумагу, оказавшуюся письмом бывшего регента все тому же Андресу Касадору. Там мелькали какие-то уговоренности и гарантии того, что инфанга обязательно станет женой аделонского короля, а Рейнардо, не веря ни одному слову, с трудом заставлял себя улавливать суть, чтобы быть готовым к новому нападению Виктории. Сердце в груди билось тяжело и даже надсадно, поднимая к горлу комок и не давая спокойно дышать. Наверное, для той роли, что Рейнардо играл, его состояние подходило идеально, но он предпочел бы быть худшим актером на свете, лишь бы не лишаться последнего родного человека.

«Вы слишком большое значение придаете родственным узам, ваше величество»,

— сказал ему Сантьяго, когда Рейнардо напомнил ему об их кровном родстве, а он тогда еще не знал, что кузен говорит вовсе не о себе. Что он говорит о Виктории, которая родственным узам не придает значения вовсе.

— Керриллар собирался свергнуть тебя и узурпировать эленсийский трон! — не дождавшись, когда павший духом брат возьмет следующий документ, сообщила Виктория. — Для этого ему надо было уничтожить истинных претендентов на престол. Меня он пообещал соседскому королю в обмен на круглую сумму денег и военную поддержку. А от Сантьяго решил избавиться твоими руками. И весьма в этом преуспел!

В этом месте надо было содрогнуться — и Рейнардо содрогнулся. Вот только не от осознания собственной ошибки, а от омерзения, вызванного спокойствием Виктории. Именно она едва не отправила их кузена на тот свет, и ужас состоял не в том, что она пыгалась переложить свою вину на Рейнардо, а в том, что не видела за собой вины вовсе.

И этого бездушного, безжалостного человека Рейнардо считал лучшим правигелем, чем он сам? Как же он заблуждался! И как теперь наказан за свои колебания!

— Не может этого быть! — убито прошептал он. Может, Виктория все же смягчится? Найдет в своем сердце сострадание? Даст понять, что она все же человек?

Виктория хмыкнула и, вытащив из стопки еще какое-то письма, сунула его в руки Рейнардо.

— Здесь об этом написано столь подробно, что поймешь даже ты! — оскорбигельно заявила она и села в свободное кресло. Bееp она даже не раскрывала, очевидно полностью уверенная в своей победе.