Сердце сокола

Падре Овидио начал напутственное слово, вознося благодарность Господу и Пресвятой Богородице и наставляя молодоженов на праведную, угодную Богу жизнь в любви и согласии, а Кристина вдруг вспомнила о последней части брачного ритуала — поцелуе жениха и невесты. Стало интересно, припрятан ли у сеньора Веларде какой-нибудь сюрприз и на этот случай. Паники в душе по-прежнему не было. И даже незваная фаигазия о том, как все это может произойти, не отвратила и не напугала. Лицо Сантьяго Веларде при свете церковных свечей утратило свою суровость и невозмутимость, а в серых глазах порой проскакивало чувство вины, как будто он считал себя ответственным за все те неприятности, что приключились с Кристиной, и даже в сговоре не видел полного искупления. Ничто еще не поражало ее больше, чем его признание в этой ответственности. Нет, Кристина знала, конечно, что он готов пожертвовать собой ради короля, но никогда бы не подумала, что в этой загадочной душе найдется место и для нее.

И — вот странность! — на него было очень приятно смотреть. Кристина не припомнила бы ни одного мужчины, отведя глаза от которого она испытывала бы сожаление. Даже на Рейнардо с его знойной утонченной красотой она не задерживала взгляд ни одной лишней секунды. А на Сантьяго Веларде раз за разом поглядывала исподтишка и получала от этого необъяснимое удовольствие. Она не испугалась бы его поцелуя — нет, не испугалась бы и не оттолкнула, — но падре Овидио закончил ркггуал, словно бы забыв о своей последней обязанности. Однако герцога Веларде это ничуть не удивило. Он еще раз поцеловал Кристине руку и попросил подождать его у дверей церкви.

Кристина не стала возражать: в свидетельстве о браке свою подпись должен был поставигь сеньор Алькон, а в тесной часовне не было места, откуда Кристина не разглядела бы его лицо. Да и новоявленный муж не заставил себя долго ждать, сразу на крыльце вручив Кристине какую-то бумагу.

— С вашего позволения я оставлю свидетельство у себя: на нем имя, которое Алькон пока что не желает раскрывать, — сказал он. — А взамен даю вам то самое прошение, о котором мы договаривались. Подпись и печать Веларде: мне не хочется, чтобы вы чувствовали себя в опасности в моем доме.

Кристина поблагодарила его за заботу и предусмотрительность и едва не сказала, что он напрасно беспокоится, однако начала с другого:

— Вторая охранная грамота от вас, сеньор Веларде. Его величество рассказал мне, кому я на самом деле обязана свободой своих людей, а я так и не выразила вам свою признательность.

Он поморщился, прерывая ее.

— Пустое, сеньора Веларде: я видел, что Рейнардо размяк после неприятной правды, и решил воспользоваться моментом. Надеюсь, вы не станете считать себя обязанной мне за эту незначительную услугу. Вы едва не потеряли жизнь, отстаивая то, что и так принадлежит вам по праву. А я взамен получил отличных добровольных помощников.

Кристина улыбнулась, принимая его решение. Подняла голову, глядя в ясное звездное небо. Миллиардов звезд в темном небосводе всегда было убивающе много для нее одной. Для двоих они казались уютным куполом, из-под которого не хотелось выбираться.

— «Сеньора Веларде» так странно звучит, — призналась Кристина. — Боюсь, я не сумею привыкнуть к этому имени за отведенный на то срок.

Слова о недолговечности их брака на крыльце церкви показались кощунством, и Кристина невольно сжалась, словно ее могла постигнуть немедленная кара за богохульство, и только слова герцога избавили от этого ощущения.

— Звать вас сеньоритой Даэрон в свете последних событий было бы весьма опрометчиво и необъяснимо со стороны, — резонно заметил он. — Я бы с удовольствием называл вас по имени, если вы мне это позволите. Либо можете выбрать любой приемлемый для вас вариант.

Он повел плечами, оставляя решение за ней, а Кристина почему-то подумала, что никто еще не спрашивал у нее разрешения на подобную безделицу. Просто поступал так, как ему удобно. Сантьяго Веларде поставил на первое место удобство Кристины, и это снова взволновало.

— У меня нет причин открещиваться от собственного имени, — борясь со смущением, ответила она. — Но тогда, вероятно, и я должна называть вас по имени, сеньор Веларде? Раз уж мы разыгрываем сумасбродных влюбленных, сбежавших из королевского дворца и обвенчавшихся без единственной родственной души в церкви?

Герцог усмехнулся и следом поклонился.

— Рад, что последние происшествия не лишили вас желания дерзить, Кристина, — сказал он. — Мне будет приятно слышать из ваших уст собственное имя, так что вы можете смело использовать его при любом удобном случае.

Она кивнула, потупившись, однако ответить не успела: из часовни вышел сеньор Алькон — снова в маске и с хитрой улыбкой на лице.

— Принимайте поздравления, сеньоры: если не с новой жизнью, то с удачно провернутой авантюрой, — одобрительно заявил он. — Падре остался молиться за ваше счастье, а меня просил передать, что судьбоносные решения не стоит принимать опрометью и что они требуют долгого обдумывания и взвешивания.