Сердце Солнечного воина

Вдруг царь испустил судорожный вздох, и лицо Вэньчжи исказилось от беспокойства. Он повернулся к отцу. «Нет, не смей», – кричали мои инстинкты, – и принц Вэньшуан прыгнул на него, быстрый, как змея, уже занеся сверкающий кинжал. Металл казался неестественно ярким, был покрыт сияющей жидкостью: какой-то злой магией или ядом. Мой разум опустел, рука дернулась, и я швырнула в убийцу свой меч. Тот рассек воздух и вонзился в основание черепа принца Вэньшуана. Его глаза расширились, изо рта вырвался хриплый вздох, тело яростно дернулось и рухнуло на пол. Полилась кровь, металлический запах смешался с тягучей сладостью раздавленных цветочных лепестков.

Свадебные украшения стали погребальным саваном.

Раздался ужасный крик. Добродетельная супруга подбежала к принцу Вэньшуану и упала на колени, сжав его в объятиях, из ее горла вырвались хриплые рыдания. Его остекленевший, не верящий в произошедшее взгляд повернулся ко мне, гул ауры исчез. Меня пронзили отчаянные крики его матери. Я дрожала от угрызений совести, но принц Вэньшуан был чудовищем. Я не стала бы тратить на него слезы.

В павильоне воцарилась ошеломительная тишина. Большинство гостей разбежались, остались только солдаты, плачущие супруги и тела павших.

Царь Вэньмин закашлялся: сухо, отрывисто. Вэньчжи рухнул на колени рядом с ним, шепча вопрос, который я не расслышала, хотя скорбные покачивания голов целителей уже сами по себе были ответом.

Царь стиснул руку Вэньчжи, прижимая ее к своей груди. Пальцы монарха дрожали, хотя слова звучали ясно.

– Мой верный и преданный сын, – прохрипел он. – Мой наследник и… царь.

Затем он отпустил Вэньчжи, сложил руки чашечкой, и те охватило сиянием. В его ладонях появилась императорская печать из фиолетового нефрита, затем – кольцо с ониксом, бутылка, вырезанная из яшмы, и, наконец, свитки, свернутые вместе тонкие кусочки золотого бамбука. Сокровища, которые царь охранял своим телом, самой своей жизнью.

Глаза Вэньчжи блестели от непролитых слез, он схватил отца за плечи, наклоняясь ближе. Их отношения нельзя было назвать ни нежными, ни любящими, но связь родителя и ребенка вечна, даже если погребена под недоверием и негодованием. Глаза царя увлажнились, его взгляд метнулся к телу принца Вэньшуана, и я почувствовала, что им владеет скорее горе, чем ярость.

Какими словами шепотом обменивались Вэньчжи и его отец, я не слышала, но все же у меня болела душа за принца. Потерять в один день отца и брата. Как бы они ни относились к нему при жизни, он все равно горевал. Не было возможности починить то, что сломано, произнести слова, которые залечили бы рану. Смерть невозможно обратить.

Когда на меня упала тень, я подняла глаза и увидела Ливея. Он сжал мое плечо в молчаливом утешении, принеся долгожданное облегчение. Супруги царя разразились мучительным воплем. Вэньчжи поднял голову и встретился со мной взглядом через павильон. На его лице отразилась буря эмоций. Горе боролось с благодарностью, потрясение – с пониманием.

Он знал, что это не было случайностью, что я намеренно нанесла удар. Смерть принца Вэньшуана лежала на моей совести. Я сделала это для себя и для Вэньчжи. Принц Вэньшуан был настоящим демоном; он никогда не остановился бы, пока один из них не умер бы. Вэньшуан угрожал бы и мне, потому что его ненависть не знала границ. Так что я сняла с Вэньчжи бремя братоубийства.

Он не солгал мне в тот день, много лет назад, в пещере Сянлю: убивать стало легче.

Глава 33

Я стояла у малахитового павильона, окруженного лиловыми облаками. Каким пустым он теперь казался без толпы – лепестки смели, пятна крови отмыли с каменного пола. Мои волосы спадали на спину распущенным хвостом, тогда как всего несколько дней назад были убраны под корону из коралла и золота. Я преклонила колени перед алтарем, чтобы выйти замуж, – и с тех пор Стена Облаков похоронила одного монарха и возвела на трон другого. Вэньчжи действовал с безжалостной быстротой, возвышая тех, кто ему предан, и смещая тех, кому не доверял. Его мать, Благородная супруга, поднялась в ранг вдовствующей царицы – непоколебимое положение, выше нее стоял только ее сын. Капитан Мэнци, от которой я тогда сбежала, теперь стала генералом и возглавила армию. Я не присутствовала ни на похоронах, ни на коронации. Лучше всем забыть о моем существовании, ведь я принесла несчастье; невеста, залитая кровью.

Как они, должно быть, вздохнули с облегчением, что я не их царица. Наш фиктивный брак официально аннулировали в суде. Никто не стал задавать вопросы, ибо статус правителя отличался от положения наследника. Это принца можно было допросить, составить против него заговор, вытеснить – а вот царю следовало подчиняться.

Не было времени соблюдать обычный траур. До нас дошли новости, что войска Уганга продвигаются к Стене Облаков, собираясь вдоль границы. Какие странные повороты порой принимает жизнь: в прошлый раз небожители стали моим спасением, а теперь… несли нам гибель.