Сердце спящего духа

Рене остановился. Конечно, он её простил. Он её простил сразу же, уже там. Он знает, что она хотела пошутить, что у неё не получилось… почему-то. Она сделала глупость. Это какая-то странная детская выходка. Может, это просто для того, чтобы спрятать что-то… взрослое, сокровенное. Он понял её. Но сегодня он хотел сказать ей что-то совершенно другое… важное. Гораздо важнее всех этих мелких неприятностей. Поэтому он промолчал.

– Ой, у тебя на лбу ещё капелька сока. Дай, я сотру, – девушка поднялась на цыпочки и лизнула его между глаз, – Легче?

“Да, конечно легче, ещё, пожалуйста… ещё!”

– Скажи, почему ты это сделала?

И в глазах Ирмуны снова промелькнула боль. О, какая боль. Девушка отвернулась. Рене не выдержал.

– Прости, может, я глупо выгляжу, может, несу всякую чушь, но… я люблю тебя…

– Правда?

Рене вздохнул и достал разорванную цепочку с красным камнем. Ярким, как капелька свежей крови.

– Вот… – тихо произнёс он, – Этот амулет даёт силу только влюблённому человеку… А ты?

– Давно…

– Правда?

– Ау, Рене, – девушка с укором посмотрела на него, – Неугасимое Пламя не может жить без любви. Пора бы уже догадаться! Оно во мне… навсегда.

– Сайка, я дурак…

– Я знаю.

P.S

Очень хотелось держаться за руки. Идти. Далеко-далеко. Собирать цветы. Говорить. Мечтать. Любить.

– Рене, а помнишь, ты посвятил мне стихи?

– Да.

– А я, глупая, больше всего тогда боялась, что наше приключение кончится.

– Оно не кончится, Сайка. Я напишу ещё стихи. Ещё много-много стихов… Я буду писать их всегда!

– Да, всё только начинается. Знаешь, я раньше очень обижалась, когда ты звал меня Сайкой, а теперь – нет. Мне даже это нравится. Как будто у нас есть какая-то тайна. Ведь это тоже моё имя. Специальное имя. Только для нас двоих.

– Знаешь, я чувствую себя таким сильным. Самым сильным человеком на Земле…

– Наверно, это из-за амулета, – улыбнулась девушка, – А я… – Сайка раскинула руки, – Я чувствую себя самой счастливой, самой красивой, самой любимой.

– A-а! Это всё из-за камня. Вон, как пылает, – рассмеялся юноша.

– Нет, – погрустнела Сайка, – Просто он помнит прошлое. Он чувствует то, что здесь когда-то произошло.

– А что здесь произошло?

– Рене, очнись, ты что, не узнаёшь?

Юноша огляделся и увидел холмик. Модель парусника покосилась. Нитки порвались, паруса провисли и потемнели.

– Жаль, Ким не дожил до этого дня, – опечалился Рене, – Он так и не стал взрослым. Не понял, как это прекрасно.

– Да, – девушка положила цветы на могилу, – Мне иногда кажется, что он просто не захотел… Начинается взрослая жизнь, приходят взрослые мечты. А детские грёзы тускнеют и рвутся, как эти бумажные паруса.

– А вон калитка, – закричал Рене, – Смотри, она одна уцелела. Домик Ири-Тао сгорел. А здесь стояла моя кузница…

Сайка отворила створку и пропустила Рене. Затем вошла следом.

Притихли. Стояли обнявшись. Долго-долго.

– Помнишь, – встрепенулся Рене, – Ты как-то сказала, что магия должна уйти из мира людей.

– Да, Рене, – кивнула девушка, – Человек может и должен всего добиться сам…

– “…A магия в этом мире только лодырям да тунеядцам нужна. Они до неё большие охотники. Рано или поздно, – всё к рукам приберут”.

– Откуда в больной голове такая здравая мысль? – притворно удивилась Сайка.

– Так когда-то сказал один старый слепой человек, – серьёзно ответил Рене, – Король, маг, воин. Мой учитель.

– Он – Великий Человек!

Юноша повёл плечами, снял со спины холстину и аккуратно положил на землю. Развязав тесёмки, Рене осторожно достал хрустальный меч и латные рукавицы. Вынул меч из ножен. Чуть-чуть. До середины лезвия. Девушка вопросительно взглянула на него.

– Больше нельзя, – ответил на взгляд юноша, – Если меч достать из ножен, он должен обагриться кровью. А если этот меч потребует крови, то…

– Да, Рене, – тихо ответила Сайка, – Я понимаю. Прощайся.

Рене осторожно опустился на колено и коснулся губами хрусталя.

– Прости, друг. Ты слишком категоричен для этого безрассудного мира. Жадные люди могут воспользоваться твоей силой. Приходи через тысячу лет. Мир будет лучше…

Юноша дослал меч в ножны и бережно положил его на землю. За калитку. Поверх сложил рукавицы. Поднялся. На глаза почему-то навернулись слёзы.

Сайка медленно сняла Венец с головы. Прижала к щеке. Коснулась губами камня.

– Прости, мечта. Ты слишком прекрасна для этого жестокого мира. Подлые люди могут воспользоваться твоей чистотой. Приходи через тысячу лет. Мир будет лучше…

Глубоко вздохнув, девушка перехватила Венец и без усилия разогнула его. Едва слышно хрустнул драгоценный камень в золотой оправе. Сайка затворила калитку и оплела штакетник золотыми листочками. Когда она подняла взгляд, на глазах её были слёзы.

Золото стало бледнеть. Калитка подёрнулась дымкой, хрустальный меч и парусник на могиле Кима начали растворяться в воздухе. Где-то далеко отсюда поднял к небу удивлённые глаза человек. Колдовство, когда-то сделавшее его слепым, отступало…