Сердце трона

— Вен, ты был прав, — говорит она. — Он взял их в заложники. Но он требует не только независимости для Адаса, но еще и полный контроль над источником.

— Это усложняют ситуацию, но не кардинально. Думаю, мы все еще сможем договориться.

— Я пойду с вами, — говорит Айрон.

— Я тоже, — присоединяется его отец.

— Нет, вы остаетесь, — приказывает госпожа. — Айрон, я поручаю тебе трон в свое отсутствие. А Вы, — обращается она к главе разведки, — продолжайте свое дело, будто ничего не случилось. У нас в распоряжении еще четыре базы.

— Ты пойдешь туда одна? — спрашивает Айрон. — Да он тебя растерзает!

— Со мной будет Вен и охрана, а от вас до Дворце больше толку. Теперь оставьте меня наедине с моим секретарем. Я должна обсудить с ним детали.

Они уходят, и Ларрэт обращается ко мне:

— Возможно, Эмаймон захочет править не только Адасом, но и нашими землями. Иначе к чему это гостеприимство? Не хочет ли он устроить мне западню?

— Вероятно, он всего лишь хочет потешить свое самолюбие. Это в его характере.

— Вопрос с Председателем меня тоже тревожит. Я не могу допустить, чтобы он что-нибудь учудил в мое отсутствие, поэтому я оставлю завещание. Айрон тоже потомок династии. Я завещаю королевство ему, и оглашу это перед походом.

— Хорошая идея.

— Ты правда так думаешь? Это нарушит преемственность. Отец Айрона не носил корону, формально он не имеет права на власть.

— Народ поддержит его, а не Лайсэна, если Вы обнародуете завещание. Он Вам покорится.

— Мы можем на это только надеяться.

— В сложившейся ситуации нет никаких гарантий.

— Никто не знает, вернемся ли мы.

Я поражен, как спокойно она рассуждает о том, что будет после ее смерти. Внутри она все та же Ларрэт, которую я застал тогда на балконе в первую ночь траура и которая вчера горько оплакивала свое поражение. Два разных человека в одном теле.

Она уже собирается вставать, как вдруг дверь в приемную открывается, и заходит Председатель.

— Госпожа, — кланяется он. — Я подумал, Вы непременно захотите меня видеть. Это ведь правда, что Вы получили письмо от Эмаймона?

— Да.

— Стало быть, он требует автономии? — Лайсэн осуждающе опускает брови. — Он удерживает наших рабочих на базе?

— Да, и требует независимости в обмен на их живые души.

— И кого этот черт из себя возомнил… Вы не желаете созвать Совет по этому вопросу? Мы должны что-то сделать.

— Я уже решила, что именно.

— Без Совета? — Лайсэн поднимает взгляд на госпожу впервые с тех пор, как он вошел в приемную. — Надеюсь, Вы не собираетесь дать этим тварям то, что они просят? И еще хуже — требуют!.. Как он посмел! Мы можем стянуть к границам все наши силы, убрать Эмаймона и в очередной раз усмирить этих бунтарей. Госпожа, у нас двести обученных воинов Ордена, целый корпус и сотни желающих из народа, которые рискнут ради Вас жизнью.

У нас есть шансы подавить Адас, но мы, вероятно, потеряем сотни, если не тысячи, людей из-за ожесточенного сопротивления местных — от адасцев другого не стоит ожидать. Если мы и выиграем эту войну, то большой ценой, а народ и без того обессилен. Поэтому королева предпочла сдаться без боя.

— И среди этих желающих, разумеется, нет Вас, — говорит она.

— Разумеется!

— И с чего Вы, дорогой дядюшка, решили, что Ваша жизнь дороже жизней всех этих несчастных?

— Вы ведь и сами не пойдете с мечом на противника.

— И других не отправлю на смерть.

— Госпожа, что Ваша жизнь, что моя — они стоят больше, чем жизнь кого-нибудь безымянного. — Он тычет пальцем в меня. — Нечего их жалеть. Мы потомки великого Ариана! И мы не вправе терять Адас! Вы не смеете нарушать завет династии беречь единство власти.

— Нет, это Вы ни черта не понимаете. — Она слегка наклоняется. — Вы сами подчиняетесь устоям, как самый последний слуга. А власть, если Вы не знали, для того и нужна, чтобы принимать решения и нести ответственность.

— На Вашем месте я сделал бы все, что только возможно. Как говорил Ариан, единство — залог порядка. Если Вы забыли.

— За двести лет многое изменилось, и теперь мы должны признать, что Адас как никогда силен. Нам лучше тратить ресурсы на поиски своего источника, чем пытаться удержать в повиновении равного, а, быть может, и более сильного противника.

— Мы можем…

— Все, довольно, — госпожа приподнимает ладонь. — Как ни старайся, ты не переубедишь меня, поэтому ступай и займись своими делами.

— Мое дело стоять рядом с Вами! — Лайсэн сжимает пальцы в кулаке, вновь озираясь на меня.

— Твое дело помалкивать, если я не хочу тебя слушать.

Иногда она совсем не похожа на холодную скалу, но это не мешает ей сохранять рассудок и в нужный момент проявить силу. Человек имеет право на слезы, но они не делают его слабым. Мне кажется, Ларрэт сильнее меня. Она может принять решение, в то время как я полтора года метаюсь меж двух огней.